Танцовщица «Веселой Мельницы»

— Да. А также о потерпевшем. Вообще я не очень интересуюсь россказнями газет, вот почему не сразу заметил то, о чем я вам скажу. Постойте-ка… Какой сегодня день?.. Пятница… Значит, это было в среду… Ведь преступление было совершено в пятницу, не так ли?.. Меня не было в городе… Я уезжал по делам в Брюссель… Явился клиент, говоривший с сильным акцентом; у него был всего один чемоданчик из свиной кожи… Он спросил большую комнату с окнами на улицу и сразу же поднялся… Несколько минут спустя другой клиент занял соседнюю комнату… Обычно вновь прибывших просят заполнить формуляр… Не знаю, почему на этот раз было иначе… Я вернулся в полночь. Посмотрел на доску с ключами… «А у вас есть формуляры?» — спросил я у кассирши. «Есть на всех постояльцев, кроме тех двух путешественников, которые вышли сразу после того, как приехали.» В четверг утром только один из двоих вернулся. Я не беспокоился о втором, полагая, что у него какое-то любовное свидание. В течение дня я не встречался с этим человеком, а сегодня утром мне сказали, что он заплатил по счету и уехал. Когда кассирша попросила его заполнить формуляр, он пожал плечами, проворчав, что теперь уже не стоит.

— Простите! — перебил его комиссар. — Это тот клиент, приметы которого подходят к широкоплечему мужчине?

— Да… Он уехал со своим саквояжем около девяти часов…

— А второй?

— Так как он не вернулся, я полюбопытствовал открыть дверь его комнаты с помощью отмычки, которую мы обязаны иметь на всякий случай. Там, на чемоданчике из свиной кожи, я прочел выгравированные имя и фамилию, Эфраим Графопулос. Таким образом я узнал, что человек, труп которого найден в плетеном сундуке, был моим постояльцем…

— Если я правильно понимаю, они прибыли в среду, за несколько часов до преступления, один вслед за другим. В общем, они, кажется, приехали одним поездом!

— Да! Скорым поездом из Парижа.

— И вечером вышли один за другим.

— Не заполнив формуляров!

— Только француз вернулся и сегодня утром исчез.

— Точно! Я хотел бы, чтобы, если возможно, не опубликовывали названия отеля, потому что на некоторых клиентов это может произвести неприятное впечатление.

Но только в то же время один из официантов отеля «Модерн» рассказал ту же самую историю какому-то журналисту. И в пять часов, в последних выпусках всех газет, можно было прочесть:

«Следствие идет по новому направлению. Возможно, широкоплечий мужчина и есть убийца?»

Погода была прекрасная. На залитых солнцем улицах города кипела жизнь. Полицейские повсюду старались найти среди прохожих пресловутого француза. На вокзале за каждым кассиром, продающим билеты, стоял инспектор, и путешественников осматривали с головы до ног.

На улице По д'Ор напротив «Веселой мельницы» с грузовика разгружали ящики с шампанским, которые постепенно спускали в подвал, пересекая зал, где царил свежий сумрак. Женаро следил за разгрузкой, без пиджака, с сигаретой в зубах. И он пожимал плечами, когда видел, как прохожие останавливались и шептали, слегка поеживаясь:

— Здесь!..

Они пытались разглядеть что-нибудь внутри, в полумраке, где виднелись только банкетки, обитые гранатовым плюшем, и мраморные столики.

В девять часов зажгли лампы, и музыканты начали настраивать инструменты. В четверть десятого в баре уже сидели шесть журналистов и что-то пылко обсуждали.

В половине десятого зал был больше чем наполовину полон, что случалось не чаще раза в год. Там сидела не только молодежь, постоянно посещавшая ночные кабачки и дансинги, но и серьезные люди, в первый раз в жизни заглянувшие в заведение, за которым утвердилась дурная слава. Все хотели видеть. Поочередно смотрели на хозяина, на Виктора, на наемного танцора — жиголо. Люди неизменно направлялись в туалет, чтобы обозреть знаменитую лестницу, ведущую в подвал.

— Побыстрей! Побыстрей! — кричал Женаро двум официантам, не успевавшим обслуживать клиентов.

Он подавал знаки оркестру, тихонько спрашивал у какой-то женщины:

— Ты не видела Адель? Она уже должна быть здесь!

Ведь главным образом людей сюда привлекала Адель. Ее-то любопытным и хотелось рассмотреть поближе.

— Внимание! — шепнул журналист на ухо своему коллеге. — Они здесь…

И он указал на двух мужчин, занимавших, столик возле бархатной портьеры. Комиссар Дельвинь пил пиво, пена которого приставала к его рыжим усам.

Сидевший рядом с ним инспектор Жирар разглядывал присутствующих.

В десять часов здесь царила особая атмосфера. Это не была обычная «Веселая мельница» со своими несколькими постоянными клиентами и приезжими, пришедшими в поисках подруги на один вечер.

В особенности из-за присутствия журналистов это напоминало одновременно и громкий судебный процесс, и званый вечер.

Здесь были те же люди, которые бывают и там. Не только репортеры, но и более крупные журналисты. Лично явился редактор какой-то газеты. Затем все те, кто привык встречаться в лучших кафе, — прожигатели жизни, как еще говорят в провинции, и элегантные женщины.

На улице стояло штук двадцать машин. Люди, сидевшие за столиками, здоровались, вставали, пожимали друг другу руки.

— Что-то должно произойти?