Танцовщица

В своем шлеме он выглядел еще более огромным, а его присутствие вместе с боевой лошадью во дворе так ошеломило ее, что она не могла собраться с мыслями.

— Что вы здесь делаете? — спросила она прерывающимся голосом.

— Навещаю вас.

— С… с лошадью?

— Я был вынужден взять ее. Было бы смешно, если бы я в этой форме шел пешком. — Его бархатный голос как всегда магически подействовал на нее. — Можно мне войти?

— Нет.

— Клянусь, я оставлю Оскара снаружи.

— Нет, — повторила Лейла, пытаясь прийти в себя. Он смиренно вздохнул.

— Мне нужно много вам сказать, а Оскар, вероятно, устроит у вас во дворе ужасный беспорядок, если надолго в нем останется.

В замешательстве она снова спросила:

— Что вы здесь делаете?

— Мой отряд сегодня утром сопровождает персидского шаха во время его визита к принцу Уэльскому. Я уже возвращался в казарму, когда сообразил, что проезжаю мимо вашего дома.

Ее сопротивление слабело с каждой минутой.

— Это совсем не по дороге в казарму.

Его лицо приняло выражение совершенной невинности.

— Я вынужден ехать, куда везет меня Оскар, а он очень плохо ориентируется в Лондоне.

Не зная, что делать, и боясь, что он не уйдет, даже

если она закроет перед ним дверь, Лейла все еще пыталась сопротивляться:

— Вы зря тратите время. Все, что вы хотели, вы сказали в своем письме.

— Откуда вы знаете? Вы же не читали его.

Ситуация зашла в тупик: прохожие останавливались в изумлении, мальчишки уже прыгали и кричали, что к девушке на Миртл-стрит приехал посыльный от королевы. Неудивительно, что толпа быстро росла. Всех интересовало, зачем огромному офицеру в парадной форме понадобилось приезжать на огромной лошади в грязный подвал на грязной улице.

— Это просто смешно, — тихо запротестовала она. — Люди смотрят.

— Я знаю, — печально согласился Вивиан. — Если я войду в дом, они уйдут, а если не уйдут, вы, по крайней мере, их не будете видеть.

Капитуляция была неизбежна, он знал это.

— Вы не сможете оставить Оскара во дворе, — вяло сказала она.

— Я дам этим оборванцам полкроны, чтобы они подержали его. У вас есть яблоки?

— Да, — как во сне ответила она. — Но полкроны — это слишком много для мальчишки. Хватит и яблок.

Он ослепительно улыбнулся.

— Яблоки — для Оскара. За одно он продаст душу. За два — позволит какому-нибудь мальчишке подержать его.

Плохо соображая, что делает, она взяла из чаши несколько яблок и дала ему. Толпе зевак на улице предстала удивительная картина: высокий, великолепный улан взлетает по ступенькам из подвала с яблоками в руках. Лейла сообразила, что Вивиан сейчас войдет в дом, и бросилась внутрь убрать бумагу, карандаш, грязные тарелки, кое-что из нижнего белья, висевшего для просушки у огня. Наспех прибравшись, она подлетела к зеркалу, поправляя волосы и проклиная себя, что оказалась не готова. Но кто смог бы подготовиться, когда имеешь дело с таким мужчиной?

Что-то темное заслонило дверной проем. Лейла повернулась и увидела, как он, держа шлем в руках, нагнув голову, входит в квартиру. Она вдруг с ужасом осознала, как грязно в ее комнате, и пожалела, что у нее не такая квартира, как у Рози.

— Я как раз собиралась зажечь лампы, — поспешно соврала она. — Сегодня такой мрачный день.

Несколько спичек упали на пол, и он отобрал их у нее.

— Позвольте мне.

— Хотите чай? — Лейла торопливо убрала тарелки и поставила чайник на огонь. От его присутствия комната показалась ей гораздо меньше. Ей стало неуютно в своем собственном жилище.

При зажженных лампах комната казалась не такой холодной, а он в их свете был неотразимо привлекателен. Блики от ламп играли на его волосах и золотой оторочке кителя. Лейла принялась готовить чай, сожалея, что позволила ему войти, и удивляясь, почему он не начинает разговор, ради которого пришел. Поставив на поднос две свои лучшие чашки, она пошла к столу, около которого, глядя на нее, стоял Вивиан. Лишь после того, как она села, он тоже сел и вытянул свои длинные, в сапогах со шпорами ноги.

Лейла налила чай и пододвинула к нему чашку и вазу с сахаром.

— У меня есть овсяный пирог. Хотите?

— Нет, спасибо. — Он положил в чай сахар и медленно размешивал его. — Что вы собираетесь делать, когда шоу закроют?

Лейла оторопела. Она ожидала попыток примирения, объяснений… даже извинений…

— Шоу? Мне дали роль в следующем.

— Великолепно! Это означает, что я снова смогу видеть вас, хотя бы из партера. А страусиные перья будут?

Она покачала головой, которая и без того шла кругом.

— Ничего похожего. Мы все будем деревенские девушки. Дело происходит перед Ватерлоо, — это была известная битва, вы, наверное, знаете.

— Да, где-то слышал, — промямлил он. Сообразив, что глупо объяснять солдату про Ватерлоо, она быстро сказала:

— Настоящей сенсацией шоу станет мужской хор, одетый в великолепные мундиры, вот как на вас. Все военные влюблены в Веселую Мэй, кокетливую дочку полковника.

Вивиан странно смотрел на нее, и она заволновалась еще больше.

— Должно быть, они все большие дураки, — сказал он.

Она засмеялась.