Танцующая на гребне волны

– Здесь красиво, правда? – спросила шедшая впереди Тиш, когда, войдя в ворота, мы шли к церкви по вымощенной кирпичом дорожке.

– Да. И какое огромное кладбище. Я не ожидала, что оно такое большое. Здесь можно заблудиться.

– Такое случалось. Островитян здесь хоронят уже больше двухсот лет. Здесь лежит много знаменитых людей.

Я кивнула, слушая не очень внимательно и рассматривая массивные деревья вокруг нас.

– Этим дубам, наверно, миллион лет, – сказала я, вскидывая голову.

– Не совсем, – засмеялась Тиш. – Есть такая старая поговорка, что дубы сто лет растут, сто лет живут и сто лет умирают. Судя по старым фотографиям и зарисовкам церкви, эксперты говорят, что этим деревьям – за двести. Они многое видели.

Она шла дальше, а я остановилась, любуясь дубами и вспоминая вырезанный на дереве дух утонувшего моряка. Я подумала, не потемнели ли стволы дубов, пропитавшись за двести лет печалью этого места.

Тиш ждала меня у треугольного портика.

– Вы должны заглянуть внутрь, прежде чем мы пойдем по кладбищу. Церковь очаровательна.

Она открыла одну из белых двойных дверей, и мы вошли. Внутри пахло цветами и царила тишина. Интерьер был отделан темным деревом. Несмотря на полумрак, маленькие витражи над алтарем и большой у входа, изображавший библейскую сцену, пропускали солнечный свет, преобразуя стены и скамьи в цветной калейдоскоп.

– Хотя службы здесь начались еще в середине восемнадцатого века, приход образовался только в тысяча восемьсот седьмом году, – сказала Тиш приглушенным голосом.

Я осматривала викторианскую архитектуру, вспоминая готическую крышу.

– Церковь не кажется такой старой, – сказала я и, заметив укоризненный взгляд Тиш, поняла, что забыла понизить голос.

– Здание было построено в тысяча восемьсот двадцатом году. К сожалению, янки уничтожили его во время Гражданской войны и осквернили кладбище, пока были здесь. – Она нахмурилась, и глаза ее сузились. Это заставило меня воспринять событие как сравнительно недавнее и ее реакцию – как личное оскорбление святотатством солдат.

Я выгнула шею, чтобы увидеть высокий потолок и полюбоваться витражами.

– Когда ее перестроили?

Тиш самодовольно улыбнулась, напоминая мне учительницу математики, кем она какое-то время была.

– За перестройку заплатил Энсон Додж в восьмидесятые годы девятнадцатого века в память своей покойной жены. Она похоронена под алтарем. – Тиш кивнула в направлении алтаря. – Конечно, церковь сравнительно новая, в отличие от кладбища. Самая старая могила, которую мы здесь нашли, от тысяча восемьсот третьего года.

Я ненадолго закрыла глаза, ощущая мир этого святого места и тепло солнца, осветившего мое лицо радугой красок. Если бы я могла выбрать место, где бы я желала быть похороненной, то это на здешнем кладбище, под сенью этой безмятежной колокольни. Повернувшись к Тиш, я сказала:

– Похоже, здесь нам нужно будет документировать множество могил.

– Кладбище уже довольно хорошо документировано. Наша задача будет в основном записывать семейные фамилии, так что если мы найдем где-то на другом кладбище на острове те же фамилии, легче будет провести сверку. К счастью, некоторые захоронения со старых кладбищ на плантациях были перенесены сюда. Но боюсь, что многие еще там остаются.

– А кто-нибудь еще занимался поисками?

– Конечно, и было найдено много опознанных и неопознанных могил. Но я думаю, найдутся и еще многие. Я высказала предложение, чтобы, если мне удастся найти какие-то доказательства существования еще необнаруженных кладбищ, Институт археологии Джорджии предоставит нам новое оборудование для их обследования. Что-то вроде переносных рентгеновских аппаратов, как я понимаю. – Она пожала плечами. – Мне не нужно знать, по какому принципу они действуют – только как с ними работать.

Она сделала мне знак следовать за собой и направилась к двери.

– Примерно год назад один исследователь Гражданской войны с металлоискателем обнаружил останки солдат-северян на Фолли-Бич, это мне и подало идею. Я думаю, земля таит еще много секретов, и нужна только еще одна решительная женщина – или две, – она указала на меня движением подбородка, – чтобы их обнаружить.

Мы прошли между деревянными скамьями с аккуратно уложенными в мешочки на спинках текстами гимнов. Красный ковер заглушал наши шаги. Я шла медленно, прислушиваясь к звукам, которые, мне казалось, я могла иногда услышать за шумом повседневной жизни, но в этой церкви было тихо. Однако покой мой был скоро нарушен, когда я поняла, что Тиш ведет нас тем же путем, каким мы пришли, обратно на кладбище, где яркий солнечный свет выбирал себе места, освещая только то, что хотел.

Тиш вручила мне блокнот и достала из коробки карандаш.

– Вот, возьмите. Я думаю, если вы пойдете по этой стороне, а я начну с противоположной, мы встретимся посередине как раз ко времени ланча. И отмечайте, если обнаружите что-то слишком стершееся, чтобы его прочитать. Мы вернемся сюда с бумагой и мелками, посмотреть, не удастся ли нам прочитать это таким образом.