Танцующий горностай

Максим впервые женился задолго до того, как стал богат. Этот брак не принес ему ничего, кроме спутницы жизни – ни денег, ни связей, и справедливо было предположить, что женился он по любви. Да и возраст на это намекал: хоть Максим был чуть старше своей избранницы, познакомились они наверняка в студенчестве.

Дарья Максакова, как и завещано, была с мужем в горе и радости. Она поддерживала его в период, когда казалось, что он все потерял и ничего у него уже не получится. Она была с ним, когда его имя все чаще начало мелькать в рейтингах богатых и успешных. Он не покинул ее и не сменил на девицу покрасивей да помоложе, как поступали многие мужчины из обретенного им круга общения.

Они были бы образцовой парой, если бы дом еще и быстренько наполнился детишками. Однако с этим почему-то возникли проблемы: годы проходили, а наследников не было. Тут Ян полагался не только на прессу, хотя и журналисты уже не спускали с Максаковых глаз. Он использовал все доступные источники, но никаких упоминаний о детях не нашел.

Единственным ребенком Максаковых стала Таня – девочка, родившаяся с синдромом Дауна. Возможно, поэтому ее родители не решились на еще одну попытку. А может, решились, у них просто не получилось.

Куда важнее было то, что появление необычного ребенка ничего не изменило в жизни пары. Максим и не думал разводиться, да и дочери своей он не стеснялся. Они прожили вместе одиннадцать лет – до самой смерти его первой жены.

Дарья покончила с собой. Это стало шоком для всех, кто ее знал, и, естественно, речь сразу зашла об инсценировке. Однако полиция проводила проверку, суицид подтвердился, Дарья действительно повесилась.

Само по себе это было не так уж дико. Яну было известно немало случаев, когда человек казался вполне жизнерадостным до последнего, улыбался, когда положено, а однажды ночью, оставшись один, сводил счеты с жизнью. Куда больше здесь настораживало другое: после смерти Дарьи едва прошел месяц, как Максим женился снова – на Вере.

Месяц. Он похоронил женщину, которая была с ним много лет, свою студенческую любовь, но отказал ей даже в сорока днях траура. Впрочем, причину такой спешки несложно было угадать, на это намекала дата рождения Тимура, появившегося на свет через пять месяцев после свадьбы родителей.

Получается, с Верой Максим начал встречаться еще при жизни первой жены. Ну а потом Дарья, ставшая неугодной, была устранена способом, очень похожим на самоубийство. И спустя много лет Тимур пострадал из-за того, что было похоже на бессмысленное нападение, месть непонятно за что. Как-то много постановок прослеживалось в этой истории…

Ян прекрасно понимал, что знает слишком мало, а потому с выводами не торопился. Ему это было и не нужно: среди документов он заметил знакомое имя и собирался это использовать.

За проверку по самоубийству Дарьи Максаковой нес ответственность Александр Буланов. Ян был с ним знаком, однако куда лучше этого следователя знал когда-то его отец, хотя Буланов был младше Михаила Эйлера. Вскоре после расследования самоубийства Максаковой Буланов воспользовался правом на раннюю пенсию, но из Москвы не уехал. Поэтому Ян сразу же связался с ним – и получил приглашение на встречу.

Буланов жил один, он то ли не женился, то ли развелся, и даже если у него были дети, к общению со отцом они не рвались. Ян не был удивлен: квартира бывшего следователя выглядела по меньшей мере странно. Откровенного бардака нет, но вещи валяются где попало, по углам скопились внушительные горы пыли, скатывающейся крупными пушистыми шарами, шторы во многих комнатах задернуты, а главное, на всех стенах висят листы бумаги. Белые офисные, вырванные из школьных тетрадей, даже пожелтевшие газетные, но все – с неровными строками, написанными от руки.

– Я стихи пишу, – буркнул Буланов, проследив за взглядом гостя. – А на виду оставляю, чтобы когда-нибудь доделать.

– Доделали хоть раз? – полюбопытствовал Ян.

– Всему свое время!

В стихах Ян не разбирался, но допускал, что доделывать придется немало. В творениях Буланова не было ни ритма, ни рифмы, зато были попытки замахнуться на тайны мироздания и поименно рассказать, кто виноват во всех нынешних проблемах общества. Список получался внушительный и включал всех – от президентов до никому не известных людей, которые вполне могли оказаться соседями бывшего следователя.

Уже это намекало на обретенную Булановым роль городского сумасшедшего. Да и внешне мужчина невольно или осознанно соответствовал этому образу. Из-за неухоженной кустистой бороды и взлохмаченных седых волос он смотрелся даже старше своего истинного возраста, а растянутые спортивные штаны и толстый вязаный свитер делали его похожим на барда, который вернулся к людям лишь после того, как разбил о медведя свою последнюю гитару.

Буланов проводил гостя на кухню и переложил стопку тетрадей с табуретки, освобождая Яну место.

– Ты ведь понимаешь, что я делаю тебе одолжение этим разговором? – хмуро осведомился Буланов. – Именно тебе, а не возвращаю какой-то долг твоему отцу. Ему я ничего не должен. Он меня психом называл.