Танцы на осколках (СИ)

— Вот сейчас припоминаю-припоминаю. — Ведьма почесала голову, поправляя платок, — Где-то с неделю назад мужик ко мне заходил, про яд ентот спрашивал, ну мы и сторговались. Больше я его не видела.

Наемник выжидающе смотрел на бабку.

— И? — не дождавшись продолжения, протянул он.

— Что и? Говорю же, больше я его не видела.

— Какой он из себя? Говорил ли, куда направляется?

Бабка отвернулась к булькающему котлу, вытащив внушительных размеров черпак, принялась помешивать варево.

— Может и говорил, да только это ж еще денег стоит.

Брест начал терять терпение.

— Послушай меня, старая — прошипел он, — Если сейчас же не расскажешь все, что знаешь про того гада, я тебя второй раз похороню. Обещаю, — отчеканил бывший стражник.

Старуха у печи и ухом не повела:

— Ладно-ладно, не шуми. Расскажу. Погоди только, за травой одной схожу, в отвар добавить надобно.

Бабка с кряхтением положила половник и, подобрав юбки, заковыляла к дверям. Старательно хромая, она вышла из хаты, плотно притворив за собой дверь. Наемник услышал шаркающие шаги за окном, отодвинув тряпку, он выглянул на улицу. Старуха направилась к сарайке, которая находилась в паре шагов от дома. Там же на стенке висели пучки трав: некоторые подсохли, другие были еще посвежее. Ведьма, уже не хромая, добрела до вязанок и теперь пристально разглядывала каждый сноп, нюхая и растирая в пальцах сухие листья.

Брест, внимательно наблюдая за грузной фигурой, призадумался. В него закрались сомнения: ведьма стала как будто выше, а руки на свету оказались совсем не старыми, только лица не разглядеть. Наемник опустил занавеску, но тут его внимание привлек тусклый отблеск на полу. Наклонившись, он ковырнул в щели в полу и извлек тонкую серебристую иглу, рядом с нею валялись черные обломанные перья. Брест быстро достал из сумы дротик из замка и сравнил иглы.

— Та-ак, — протянул наемник.

За дверью послышались шаги, старуха с зеленью в руках, быстро прикрыв дверь, прошлепала к печи, оставляя за собой грязные следы.

Мужчина медленно поднялся.

— Сейчас-сейчас, куды торопишься-то? Дай только траву в снадобье добавлю и расскажу тебе все. — Заворчала бабка.

Ее болтовню прервал тихий металлический лязг. Она быстро обернулась, Брест стоял с оголенным мечом, с зажатыми в ладони одинаковыми дротиками. Взгляд старухи сначала метнулся к руке, а потом перехватил мрачную ухмылку воина. Он надвигался на нее, заслонив широкими плечами единственный выход. В следующее мгновение наемнику в глаза полетело варево из котла, а бабка, с удивительной для ее возраста прытью, юркнула в дверь и понеслась прочь из избушки. Брест увернувшись от кипятка, метнулся вслед за ней. Старуха помчалась через поляну, подобрав юбки. Но далеко не ушла: сверху на нее обрушилось нечто, напоминающее лося в период гона. Пахнуло крепким мужским потом. Наемник прижал трепыхающееся тело к земле, послышался тихий хруст.

— Ядрёна вошь! Ты мне опять сломал ребро, — прозвенел молодой голос, тут же сменившийся возмущенным гудением и бессвязными воплями.

Брест надавил на голову, так что лицо беглянки погрузилось в мягкий дерн, а голос стал глуше. Наемник оторвал кусок ткани, отточенными движениями скрутил руки, не давая поднять нос из грязи, связал ноги. Затем пинком перевернул бывшую бабку и довольный оглядел плоды своего труда: среди серого тряпья в грязи барахталось существо неясного телосложения, старательно пытаясь выплюнуть ком земли изо рта. Получалось плохо.

Мужчина довольный осмотрел поле битвы, хищно склонившись над поверженным противником:

— Ну и кто у нас здесь? — он отколупал грязь с лица бывшей бабки и увидел молодое женское лицо. — Тьфу! Девка! Меня свалила девка?! Да ежели кто узнает про это, меня же куры засмеют. Верно старею…

Наемник, как сытый кот, уселся прямо на пленницу, не обращая внимания на сдавленный стон.

— А теперь, голуба, ты мне все-все расскажешь. Спрошу, куда камень дела — ответишь, кто купил — ответишь, даже если спрошу, когда ты с мужиком была — и на то ответишь. Усекла?

— Угу, — из-под Бреста донесся хрип.

— Молодец! Бегаешь медленно, зато соображаешь шустро, — похвалил мужчина, поднимаясь. — А теперь двигай обратно в избу, гуторить будем.

Он вздернул ее, как кутенка.

— Ноги-то хоть развяжи, как я пойду? — простонала девка.

— А так и иди, — он отвесил ей мощного пинка.

Даже не пытаясь перебирать ногами, воровка ласточкой влетела в избу, с грохотом затормозив в стену, которая так некстати преградила путь. Следом зашел Брест. Он мельком глянул в сторону стонущего тела и уселся напротив.

— Ну, рассказывай.

— Ты — ирод, — прохрипела девка в ответ

Брест нетерпеливо скривился, наблюдая за барахтающейся кучей:

— Да-да, в любви мне потом повинишься, рассказывай все! С самого начала…

Пленница кое-как приняла сидячее положение:

— С начала говоришь? В начале было Слово, правда ходили слухи, что все-таки Большой Взрыв, но это, как говорится, на вкус и…

Договорить она не успела: мощная оплеуха мотнула все тело в сторону.