Танцы с королями. Том 2

Жасмин старалась никого не приглашать в те дни, когда в замке буйствовали вышеупомянутые аристократы, которыми верховодил Сабатин, поскольку в пьяном состоянии они были способны на самые дикие выходки, и лучше было не попадаться на их пути, когда вечерами они иногда рыскали по коридорам. Берта и несколько других дворецких и горничных пожилого возраста уже имели несчастье испытать на себе непристойные и жестокие шутки этих вельмож. Жасмин пока миновала эта участь — наверное, потому, что Сабатин желал досадить ей иным способом. Он знал, что Жасмин была глубоко возмущена тем, что по его милости замок превратился в настоящий вертеп. Она чувствовала, что друзья Сабатина испытывали к ней такую же ненависть, как и он, видя в нем жертву обстоятельств, а ей приписывая главную вину за случившееся. Жасмин испытывала к ним те же чувства, ненавидя за надменность, громкие, бесцеремонные голоса и отвратительные пороки. К самому же Сабатину она питала еще большее отвращение, чем прежде.

Жасмин никогда не позволяла себе бездельничать, и это помогало ей достойно переносить тяжкую скорбь утраты. И она не ограничивалась раздачей милостыни старикам, страждущим и сиротам в своем поместье, что отнимало у нее немало времени. Обнаружив, что большую часть года население деревень страдало от отсутствия работы, особенно в зимнее время, она основала небольшую мастерскую по производству вееров, которые находили неплохой сбыт в Перигоре и некоторых других, более крупных городах. Немалых забот требовала и Генриэтта, здоровье которой изрядно пошатнулось: фактически эта старушка стала почти инвалидом и не покидала больше свои, похожие на музей, покои, где она обитала в счастье и блаженстве, часто воображая себя в прошлом.

Когда пришло еще одно письмо из Шато Сатори, вскоре после первого, в котором содержалась печальная весть о кончине Лорента, Жасмин подумала, что мать писала о похоронах отца. Так оно и было. Но не только отчет о похоронах обнаружила в этом письме Жасмин. Она благоговейно закрыла глаза и прижала письмо к груди.

— Моя мать едет в Перигор! — воскликнула она прочувствованно, обращаясь к Берте, чье лицо засияло при этом известии, словно лампада. — Наконец-то я снова увижу ее! После стольких лет.

По счастливому совпадению за день до приезда Маргариты Сабатин отбыл из замка Вальверде в одно из своих очередных долгих турне по поместьям трех собутыльников — содомитов. Теперь им предстояло развлекаться в замке герцога Оливри. Эго означало, что Жасмин могла без каких-либо помех принять свою почтенную родительницу в замке Вальверде и наслаждаться ее обществом в течение по меньшей мере месяца. Именно столько времени обычно длилось отсутствие Сабатина.

Мать и дочь встретились снова в гостинице в Перигоре. Жасмин прибыла туда как раз вовремя, чтобы встретить карету, въехавшую в ворота и остановившуюся у крыльца. Не успела Маргарита, которую не заставил ссутулиться даже груз ее семидесяти трех лет и тяжелые недавние испытания (она была по-прежнему такая же энергичная и подтянутая, уверенная в себе женщина), спуститься на землю со ступеньки кареты, как к ней уже с распростертыми объятиями подбежала Жасмин.

— Мамочка!

— Дитя мое!

Они обнялись с радостью и слезами. Когда же их объятия разомкнулись и они отстранились, чтобы как следует рассмотреть друг друга, Маргариту неприятно кольнуло в сердце.

Даже в этот момент ликования весь облик Жасмин не излучал то внутреннее тепло, которое всегда многократно усиливало ее привлекательность. Красивое и гордое лицо дочери несколько осунулось, и тонкая кожа, обтягивавшая хрупкие скулы, только что не светилась. Бледность и худобу лица не помогли скрыть даже румяна, которых Жасмин явно не пожалела. Она тут же угадала мысли матери:

— Знаю, что я уже не такая, какой ты запомнила меня. Смерть отца тоже наложила свой отпечаток, однако твое общество будет целебным эликсиром, вселяющим силы и радость. О, мамочка, как хорошо, что ты приехала!

Сначала Маргарита колебалась — ехать ли ей погостить в замок Вальверде:

— А вдруг ты сурово поплатишься за это? Ведь твой муж запретил твоему отцу и мне когда-либо переступать порог его дома.

— Ему теперь на все наплевать — с тех пор, как он начал якшаться со своими старинными дружками, от одного вида которых тошнит. Как-нибудь в более подходящее время я расскажу тебе о них поподробнее. Поехали со мной, мама. Все уже готово.