Танцы с волками

Охваченный благоговейным страхом, он не вскрикнул, не подпрыгнул от удивления и даже не прошептал ни слова. Созерцание такого зрелища объясняло все. Казалось, он даже приостановил дыхание. Данбер не чувствовал, что маленькие острые камешки, на которых он лежал, вонзились в его тело. Голубая оса опустилась ему на отвисшую челюсть, но лейтенант даже не смахнул ее. Все, что он мог сейчас — это не мигая смотреть на колышущееся покрывало внизу.

Он наблюдал за чудом.

Лишь только когда Трепыхающаяся Птица хлопнул его по плечу, Данбер осознал, что все время его рот был раскрыт. В горле пересохло от ветра.

Он тупо поднял голову и обернулся.

Индейцы уже направились вниз по склону.

IV

Они скакали в темноте около получаса, когда далекими точками показались костры. Их странные отблески были похожи на сон.

— Дом, — подумал Данбер. — Это дом.

Как это могло быть? Временный лагерь, где горели костры, находился на большом расстоянии, и в нем жили люди — две сотни дикарей, чья кожа так отличалась от его, чей язык состоял из запутанного ворчания и гортанных выкриков, чья вера все еще была загадочной и наверняка такой и останется.

Но сегодня Данбер очень устал. Этим вечером лагерь индейцев обещал ему уют родного дома. Это был дом, и лейтенант был рад его видеть.

Его спутники — группа полуобнаженных мужчин, с которыми он проделал это путешествие, тоже радовались приближению к дому. И даже пони почуяли запах жилища. Они шли теперь с высоко поднятыми мордами, чутко принюхиваясь к дыму костров, доносившемуся до их ноздрей, и пытались перейти в галоп.

Данберу хотелось бы, чтобы Трепыхающаяся Птица находился сейчас рядом с ним. Шаман умел многое сказать одним только взглядом. И сейчас, в темноте, двигаясь с группой хорошо знакомых, но диких людей, этих жителей прерии, и приближаясь к их лагерю, лейтенант почувствовал беспомощность без многоговорящих глаз Брыкающейся Птицы.

Не дойдя полмили до лагеря, Данбер услышал голоса и бой барабанов. Эти звуки расстроили ряды его спутников, их лошади вдруг рванулись вперед. Они сбились в тесную кучу и поскакали так, что с минуту лейтенант Данбер чувствовал себя частью этого сгустка энергии, этой волны людей и лошадей, которому никто и ничто не могло противостоять.

Индейцы неслись с гиканьем, издавая резкими и пронзительными голосами звуки, похожие на лай койотов, и Данбер, всеобщим возбуждением, тоже издал несколько лающих криков.

Он различил языки пламени и силуэты людей, снующих по лагерю. Они ждали возвращения всадников и, завидев их, некоторые бросились из лагеря им навстречу.

У лейтенанта возникло странное ощущение, которое заставило его почувствовать какое-то необычное волнение. Что-то из ряда вон выходящее произошло за время их отсутствия. Его глаза широко раскрылись, когда он подъехал ближе. Данбер попытался найти ключ к разгадке, который подсказал бы ему, что не так в лагере.

И тут он увидел фургон, стоящий у самого огромного костра, выглядевший здесь так неуместно, словно смешная повозка, плавающая на поверхности моря.

В лагере были белые люди.

Данбер резко осадил Киско, предоставив остальным всадникам возможность двигаться дальше, в то время как он сам хотел собраться с мыслями.

Фургон для него был грубой, безобразной вещью. Пока Киско нервно танцевал под ним, лейтенант был напуган собственными мыслями. Когда он представил голоса людей, которые пришли с этим фургоном, то не захотел их слышать. Он не желал видеть белые лица, которые, возможно, стремились увидеть его. Он не хотел отвечать на их вопросы. И не хотел услышать те новости, которые пропустил, находясь в прерии.

Но лейтенант знал, что у него нет выбора. Ему больше некуда было пойти. Он чуть отпустил поводья Киско, и тот медленно двинулся вперед.

Данбер приостановил лошадь, когда находился всего в пятидесяти ярдах от костра. Индейцы танцевали от радости, которая била через край, когда мужчины, нашедшие стадо, спрыгнули со своих лошадей. Лейтенант подождал, пока уведут всех пони, а затем внимательно рассмотрел лица, находившиеся в поле его зрения.

Он не увидел ни одного бледнолицего.

Они с Киско подъехали ближе и снова остановились. И вновь Данбер внимательно окинул взглядом лагерь.

Белых здесь не было.

Лейтенант заметил «Горячего» и людей из его маленького отряда, которых он оставил этим вечером. Они, казалось, находились в центре внимания. Это было гораздо больше, чем просто приветствие. Это скорее напоминало праздник. Индейцы передвигались, исполняя танец и размахивая тонкими палками взад и вперед. Танцоры пронзительно кричали. И все население деревни, которое собралось посмотреть на них, тоже издавало пронзительные звуки.