Танцы с волками

Взгляд лейтенанта случайно упал на украшение, висящее у него на груди. Сейчас оно горело и переливалось оранжевыми сполохами, похожими на языки пламени, и он не смог удержаться, чтобы не провести рукой по двойному ряду трубчатых пластин, целиком покрывающих его грудь и живот. Было редкостью увидеть такую красоту и такую силу, находясь в этом месте в этот самый момент. Лейтенант испытал удивительное, особенное чувство.

— Я навсегда сохраню это в памяти, — мечтательно подумал он.

Когда Данбер снова поднял глаза на танцующих, то заметил, что некоторые оставили танец, чтобы создать меленькую группу улыбающихся, перешептывающихся между собой женщин, темой для разговора которым послужил белый человек, носящий украшение индейского воина. Они смотрели прямо на него, и хотя Данбер не видел этого, в их глазах плясали дьявольские огоньки.

Будучи постоянным предметом для обсуждений на протяжении нескольких недель, лейтенант был хорошо известен им как возможный Бог, как клоун, как герой и, наконец, как посланник чуда. Сам того не ведая, лейтенант получил редкий статус в культуре дакотов, статус, который, возможно, больше всего ценился этими женщинами.

Он был знаменитостью.

И сейчас его знаменитость, его приятная внешность, данная ему от рождения, да еще вдобавок и сияющее украшение на груди повысили и без того высокое мнение о нем, подняв его еще на одну ступень в глазах женщин.

Данбер сделал приветственный жест и осторожно ступил в круг света, отбрасываемый пламенем костра. Он попытался пройти мимо, не прерывая их веселья.

Но как только Данбер подошел к огню, одна из женщин, повинуясь необъяснимому порыву, вышла вперед и взяла лейтенанта за руку. Это прикосновение никак не отразилось на поведении Данбера. Он только уставился на женщину, которая теперь нервно хихикала, и подумал, не хотят ли с ним сыграть какую-нибудь злую шутку.

Две или три женщины начали петь и, когда танец снова начал налаживаться, несколько женщин одновременно протянули ему руки. Его просили присоединиться к веселью.

Поблизости было совсем немного народу. Данбер не хотел бы, чтобы на него смотрели искоса.

«И кроме того», — сказал сам себе лейтенант, — «немного упражнений будет полезно для переваривания пищи».

Танец был медленным и незамысловатым. Поднять одну ногу, задержать ее в таком положении, опустить. Поднять другую ногу, задержать, опустить. Данбер встал в круг и попытался повторять движения вслед за женщинами. Он быстро все усвоил, и не прошло и нескольких минут, как он синхронно с остальными участницами танца выполнял все элементы, широко улыбаясь и наслаждаясь собой от всей души.

В продолжение танца всегда появлялась возможность для легких объятий. Это было одним из самых замечательных, самых любимых Данбером движений. Когда мелодия, выводимая красивыми женскими голосами, подхватывала его, лейтенант поднимал свою ногу еще выше, задерживая ее в воздухе и опускал на землю с заново придуманным смыслом. Он начал плавно двигать руками, будто это были крылья, все больше и больше поддаваясь ритму танца. Наконец, когда Данбер уже действительно собирался исполнить что-то выдающееся, его все еще улыбающиеся глаза закрылись. Он полностью растворился в экстазе эмоций и движений.

Он не заметил, как круг начал сжиматься. Лейтенант не понимал этого до тех пор, пока не стукнулся о бедра женщины, стоящей впереди его. Только тогда Данбер осознал, как близко к другому танцующему он оказался. Он с опаской посмотрел на женщин, составляющих круг, но они подбадривали его приветливыми улыбками — Данбер все делал правильно. Теперь он чувствовал случайные прикосновения грудей, которые он безошибочно определил по их мягкости, к своей спине. Его живот периодически касался бедер впереди идущей женщины. Когда он пробовал чуть замедлять шаг, груди женщины, идущей сзади, подталкивали его снова и снова.

Никто не воспринял это как нечто вызывающее. Данбер не ощущал прикосновения женского тела так давно, что сейчас это казалось ему поразительной вещью. Слишком новы были для лейтенанта эти ощущения, чтобы он знал, что делать.

Лица женщин ничего не скрывали, когда круг начал сужаться. Улыбки оставались неизменными. Таким же неизменным оставалось прикосновение грудей и ягодиц.

Данбер больше не поднимал ноги. Танцующие придвинулись так близко друг к другу, что лейтенанту пришлось отказаться от приседаний и подскакиваний.

Круг развалился на части, и женщины окружили Данбера со всех сторон. Их руки касались его, будто щекоча, играли с его спиной, животом и с его поднявшимся пенисом. Неожиданно они подобрались к самой интимной части его тела, которую скрывала ширинка его брюк.

В следующую секунду лейтенант попытался застегнуть ее, но не успел он пошевелиться, как женщины отпрянули.

Он наблюдал, как они исчезали в темноте, будто нашалившие школьницы. Данбер обернулся посмотреть, что их спугнуло.

Индеец стоял в одиночестве у края костра, блестящий и зловещий, в нахлобученной на голову имитированной голове совы. Трепыхающаяся Птица что-то произнес, но лейтенант не мог определить, сердился он или нет.