Танцы с волками

Но один солдат остался, не исчез вместе со всеми. Он печально бродил по полю, усеянному трупами.

Это был он сам — Данбер.

Сердца расчлененных людей все еще бились, стуча в унисон с ритмом шагов удаляющихся солдат.

Данбер сунул руку под китель и стал наблюдать, как та поднимается и опускается с каждым биением его собственного сердца. Он увидел, как его дыхание застывает клубком пара перед лицом. Вскоре он и сам замерзнет.

Он лег среди трупов и, распростершись, издал протяжный, полный скорби стон. Этот звук помимо воли слетел с его губ. Вместо того, чтобы угаснуть, звук наоборот набрал силу. Он раздавался, кружась над пропитанной кровью землей, торопясь и убыстряя свой бег. Полное горя послание проносилось мимо его ушей, и он никак не мог его понять.

III

Лейтенант Данбер промерз до костей.

Его окружала темнота.

Ветер свистел в закоулках пещеры.

Лейтенант вскочил, подпрыгнув вверх. Ударившись головой о каменной потолок, он тут же упал на колени. Глядя на изгибы стен в пещере, он заметил серебренный свет, струящийся через вход. Лунный свет.

Запаниковав, Данбер на четвереньках пополз к выходу, держа одну руку над головой и нащупывая потолок. Когда он смог встать во весь рост, он со всех ног понесся к выходу и не замедлял шага до тех пор, пока не оказался на открытом месте, омываемый бриллиантовым светом луны.

Киско не было.

Лейтенант свистнул высокой трелью, подзывая его.

Ничего.

Тогда Данбер прошел немного по степи и свистнул снова. Его слух уловил какое-то движение в зарослях деревьев и травы. Потом послышалось приглушенное ржание и гнедая спина Киско сверкнула в матовой темноте подобно янтарю. Лошадь вышла из-за деревьев.

Данбер направился к роднику, возле которого он оставил днем поводья. Вдруг раздался какой-то звук. Может быть, это ветер шевельнул листья, а может, это чьи-то крылья рассекли воздух. Лейтенант оглянулся и заметил рыжевато-коричневое пятно, пронесшееся над головой Киско Этим пятном оказалась крупная рогатая сова. Она сделала крутой вираж, взмыла вверх и наконец исчезла в ветвях самого высокого хлопкового дерева.

Полет совы был таким пугающе неожиданным и даже неестественным, что, должно быть, произвел на Киско такое же впечатление. Когда лейтенант подошел к нему, маленькая лошадка нервно вздрагивала.

IV

Из каньона они возвращались той же тропой, что привела их сюда. Очутившись снова на открытом пространстве степи, Данбер испытал такое же чувство, какое испытывает ныряльщик, поднявшись наконец после долгого пребывания под водой на поверхность.

Лейтенант почти лег на шею Киско, а лошадь несла его на себе по серебристой от лунного света земле, перейдя в легкий галоп.

Эта скачка приободрила Данбера, который был сильно взволнован. Он боялся очнуться, ожить и осознать расстояние, разделявшее его со странным, не поддающимся логике сном. Неважно, откуда пришли эти видения, и неважно, что они могли значить. Образы были слишком свежи и слишком глубоки, чтобы сейчас он мог истолковать их по-новому. Данбер постарался переключиться с этой галлюцинации на другие мысли, слушая, как дробно стучат копыта Киско.

Энергия наполняла его, перехлестывая через край. Она росла с каждой оставленной позади милей. Он чувствовал свою силу в легком, непринужденном шаге Киско, он чувствовал ее в единстве со своей лошадью и прерией, в ожидании и предвкушении возвращения в деревню, которая сейчас была его домом. В тайниках своего разума Данбер лелеял мысль, что там, в деревне, он сможет поговорить с Стоящей С Кулаком, и там его гротескный сон должен будет пересечься с реальностью в будущем.

Какое-то время, однако, эти вещи не казались ему столь уж значительными. В конце концов, они ничем не грозили ему. Неожиданно его поразила новая мысль: его жизнь, как жизнь человеческого существа, до сих пор была чистым листом бумаги, в котором автор не написал еще ни строчки. Вся его предыдущая история была стерта с этого листа. Будущее открывалось перед ним во всем своем великолепии, полном неожиданностей и непредсказуемых событий, словно он только сегодня родился. От этого прозрения душа Данбера воспарила высоко в поднебесье. Он был единственным человеком на земле, королем без подданных, бродящим по безграничным просторам своей жизни.