Танцы во льдах

- Мне бы твою уверенность, - процедил Лех, возвышаясь надо мной, как скала. Кажется, у него даже лицевые мышцы задубели, превратившись в жутковатую маску смерти, а всегда спокойные глаза блистали лютым огнем ненависти.

- Он вернется, - сухо добавил Беллри.

- Не сомневаюсь, - так же сухо ответил Рес. - Надеюсь только, что не слишком поздно. И надеюсь, он не пропустил какой-нибудь крохотный островок.

- Не должен. Раньше он не ошибался.

- Деревья, - неожиданно оборонил Крот. - Они могут попробовать подобраться по деревьям.

- Их тут слишком мало, - быстро покосился в темноту Лех. - Не допрыгнут при всем желании.

- А под землей? - тихонько спросила я, чувствуя себя в кольце тел, как в живой тюрьме. - Под нами они не пролезут?

- Могут, - неохотно отозвался Рес. - Но дразгва должна отпугнуть, если, конечно, Сид не перепутал мешочки.

Эльфы дружно поморщились.

- Не перепутал. Даже отсюда чувствуется, как она мерзко пахнет.

- Хорошо, что у меня не такой чуткий нюх, - хмыкнул Рес. - Не волнуйся, Трис, мы тебя не отдадим им на прокорм. Не впервой, чай, с упырями махаться.

- А если это не упыри? - с замиранием сердца спросила я, ежась от холода все больше.

- А кто еще? Оборотни - нет, мимо Ширрова следа не пройдут, не бойся. Летавицы слишком слабы для нас, мавки бы из болота вылезли, но там тихо, как в могиле. Криксы после полуночи почти не охотятся стаями, а одиночки нам неопасны. Норников мы загодя почуем, да и дразгва поможет - они ее, когда вдыхают, сразу соплями начинают истекать, будто насморк подхватили. Такого треснешь разок по башке, и он уже неопасен. К тому же, норники - одиночки, за добычу друг с другом насмерть перегрызутся, а мы в это время посидим в сторонке, посмотрим и еще погадаем, кто победит. Да вот, пожалуй, и все. А остальные - так, мелочь. От них цепь закроет, да Беллри со своими шепотками отвадит.

До моего слуха донесся тихий шелест. Еще далеко, едва слышно, и... откуда-то сверху?

- Да? - вдруг покрылась я мурашками от неожиданной мысли. - А про вампиров ты забыл? Говорят, их тут немало. И им, между прочим, тоже не надо по земле ходить, чтобы избежать смертоносного следа Ширры.

- ЧТО?!

- Твою маму... - ахнул Крот, стремительно разворачиваясь и поднимая руки. - Лех, да ведь это...

- Вверх!! - гаркнул Лех, властно толкая меня в спину. - Рес, огонь!!! Кидай все, растяпа, пока не добрались!! Беллри, что с цепью?!!

- Светится, - сглотнул эльф, неподвижно уставившись на неожиданно заалевшую цепочку. - Красным. Как и положено... кажется, это - целая семья...

И вот тогда шелест мерно вздымающихся крыльев услышали все: он действительно приближался сверху, со стороны болот и далекого противоположного берега. Но так быстро и в таком количестве, что это казалось невероятным. Создавалось впечатление, что голодные твари собирались сюда со всей округи - жадные, нетерпеливые, поспешно выбравшиеся из своих нор на легчайший запах свежей добычи. И, не будучи скованными на земле непостижимой магией Ширры, теперь со всех ног... вернее, крыльев, спешили навстречу, чтобы полакомиться редкой в этих краях свежатиной. Нами. И было их так много, что я сперва даже не поняла, что огромная, мрачная, низко нависшая над болотом туча - это не что иное, как гигантское скопище уродливых тел, переплетенных в отвратительную мешанину клыков, когтей, ненормально длинных конечностей и покрытых жесткой шерстью, изувеченных торсов. Среди которых, подобно дьявольским огням, на фоне белоснежных игольчатых зубов горели десятки... если не сотни!.. алых бусинок безумных глаз.

13.

Я смутно помню, что случилось потом.

Кажется, первая волна этих уродливых монстров все-таки была отброшена серебряной цепью и эльфийскими наговорами. Кажется, их в первый момент все-таки отшвырнуло назад, но ненадолго - тварей оказалось слишком много. И каждая изо всех сил старалась добраться до лакомой добычи. Вампиры, всей массой налетев на невидимое препятствие, истошно взвыли, на мгновение оглушив, над нашими головами коротко вспыхнуло, обожгло веки. Сверху посыпался серый пепел, заметались гигантские тени, разбрасывая слепящие алые искры. А затем прямо передо мной промелькнуло искаженная болью зубастая морда, в которой не осталось ничего, что напоминало бы человека: синевато-серая, с истончившейся, почти пергаментной кожей, от которой медленно отваливаются целые куски, с выпирающими скулами, проваленным носом, жалкими остатками прежних хрящей; снизу ослепительной молнией блеснули выставленные наружу клыки, чуть выше алчно разгорелись голодные глаза. Надо мной что-то сильно хлопнуло, кожистое крыло невесомо мазнуло по лицу, едва не разорвав щеку острым когтем. Затем коротко взвизгнула сталь, что-то смачно хрустнуло, пронзительно взвыло, а потом дышать стало гораздо легче. Правда, всего на мгновение. Потому что в следующую секунду на нас обрушилось настоящее клыкастое море.