Тараканьи бега

Наконец Матвею удалось-таки водрузить брыкающееся тело на постель и даже воспрепятствовать попытке немедленно свалиться обратно. Тело заерзало щекой по подушке, зевнуло, блаженно смежило набряклые веки, почмокало дремотно и сладко… И вдруг затянуло на мотив «Гэлэкси хайвэйз» — во всю глотку, с трагическим слезным надрывом:

Опостылело, хоть плачь, красть, юлить, лавировать…

Вот бы заново всю жизнь перепрограммировать,

Драйвер счастья подгрузить, интерфейс везения…

Жаль, доступен винт судьбы лишь в режиме чтения.

Чин торопливо нашарил под коечным изголовьем кожух гипнопассиватора, а на кожухе — верньер ручной активации (просто счастье, что железный параграф какого-нибудь устава не лишил рядовых членов экипажа права на хоть частичную свободу воли в вопросах сна). Резкий поворот рифленого барабанчика до отказа на «maximum» почти мгновенно перехлестнул пьяные рулады умиротворенным сопением.

Снотворному прибору полагалось работать главным образом со штатным содержимым каюты, не шибко отвлекаясь на случайных гостей. И тем не менее мгновенно кинувшийся наутек Чин в коридор вылетел совершенно уже очумелым. А вылетев, едва тут же и не полетел (на пол) через подвернувшийся под ноги членистоногий исп-механизм. Тот шарахнулся, выпучил фасетчатые бельма вотч-сканеров и затеял было доклад про «контрольный анализ атмосферной пробы для данного помещения показал отклоне»… Конечно же, Чиново озверелое «пшел на хрен, дебил!!!» ни интенсивностью, ни содержанием в штатный набор команд не вписалось, однако электронно-механический приставала моментально заткнулся и так брызнул прочь — аж крабьи лапки его слились в какую-то мутную рябь.

Ну вот, на чинзановые пары даже контроль-система уже отреагировала… Совсем паскудно…

Чин еще с минуту постоял около захлопнутого люка, пальцами обдирая сонную муть с посвинцовевших век и размышляя, не вернуться ли, не поубавить ли усыпителю мощности. Впрочем, если не надолго, гипнопередозировка вряд ли сулит что-либо уж очень страшное. Просто к прочему негативу (которого уже и без того будет валом) приплюсуется еще и… Нет, пожалуй не «приплюсуется к», а «умножится на».

Ну и пусть.

Глупость нужно наказывать.

А уродства нужно лечить.

Кажется, какие-то древние фашисты — не то германские, не то еще римские, аж при Цезаре — лечили заикание электрошоком. Так и надо уродам. Или пусть делаются нормальными, или пускай сдыхают… Или пусть хоть помучаются так, как приходится мучиться из-за их уродства нормальным… Правда, тут не все просто. Тут есть два досадных нюанса. Во-первых, к сожалению, отличить нормального от урода не всегда бывает легко. А во-вторых, КТО станет главным по отличению уродов от неуродов? Ну как в такие отличалыцики выбьется именно что урод? Вроде хоть того следователя из полиции Интерсети, который совершенно искренне звал уродом некого хакера Матвея Молчанова. И ведь не просто уродом звал, а па-то-ло-ги-чес-ким.

Ладно, все это лирика. А на нее у нас с вами, господин поэт, нынче как-то не выдалось ни времени, ни особенной тяги.

Чин-Чинарев-Молчанов энергично вытряхнул из головы даренное чужим пассиватором сонливое невнятье, отвалился от люка и зашагал по коридору, приборматывая громко и зло:

— Но вот глупость… За глупость нужно платить. Всегда нужно, всем…

— Правильно, — вдруг сказали у него за спиной. А потом еще добавили негромко, но убедительно:

— Стоять. Руки на голову, лицом к стене.

Вот это сулило Матвею совершенно новые, неиспытанные ощущения. Всяко бывало раньше. Офицеры разнообразных полиций, в самых неожиданных местах вдруг материализуясь локоток к локотку, ненавязчиво (и, кстати, не всегда безуспешно) принимались вербовать в штатные осведомители; его вызывали повестками, запугивали, шантажировали; в него даже стреляли — к счастью, стрелявшие всегда оказывались редкостными мазилами… до сих пор. Но быть арестованным, или как это — схваченным? Нет, такого одному из опаснейших хакеров покуда не выпадало. Ну, может, давно, в детстве еще… Так тогдашние дела разве в счет?

Скорей не из испуга, а из какого-то нездорового лихорадочного интереса Молчанов-Чинарев исполнил приказание мгновенно и беспрекословно. Быстрые и весьма, похоже, опытные в таких делах пальцы шустро ощупали многочисленные карманы чинаревского комбинезона. Только после этого Матвей счел возможным осторожненько оглянуться.

Конечно же, это был Изверг, причем Изверг, начинающий расставаться со своим архаичным имиджем. Во всяком случае, в руке у него был не какой-нибудь там кремневый арбалет времен капитана Флинта, а портативный деструктор какого-то Молчанову незнакомого, но явно новейшего образца.

— Можешь опустить руки, — сказал Изверг тем же спокойным голосом. — И пошел в рубку.