Тараканы

Ермак слушал невнимательно. В голову сейчас все лезли мысли о своей оказавшейся опрометчивой женитьбе, нелегкой семейной жизни, которая, непонятно, то ли закончилась то ли нет. Жена недавно внезапно разочаровалась в его жизненной устойчивости и уехала вместе с дочерью в Рыбинск, к теще. Сказала, что надолго, возможно, что навсегда. Вдруг оказалось, что люди делятся на хороших, то есть богатых, и негодяев, нищих ничтожеств. Перед отъездом выдвинула ультиматум, что, возможно, вернется, когда он, Ермак, «исправится». А именно, станет стройным и высоким, добьется мгновенного и невиданного взлета в карьере с большущим увеличением оклада и купит теще дачу в ближайшем Подмосковье. Как–то теперь жена воспримет такие чудеса с его жалованием и возможное увольнение, вообще?

— Вот такая она, жизнь, бессмысленная и беспощадная, — подвел итог своим мыслям Ермак вслух.

Серега, наконец, заметил, в каком тот настроении:

— Ты чего, из–за Генки Горбачева что ли расстроился?

— Да нет, — начал было Ермак. — Тут вот жена уехала. Теперь неизвестно когда вернется и вернется ли, вообще.

— Брось! — не стал его слушать Серега. — Пшено все это! Проще надо жить, проще. Без всяких выкрутасов.

— Куда уж проще, — пробормотал Ермак. — И выкрутасов давно никаких нет.

Серега уже повествовал о том, как его дядька Аркадий Моисеевич делил золотоалмазодобывающую компанию, когда–то принадлежавшую ему совместно с Михаилом Прохоровым.

— Компания «Золотой век». Ну, ты слышал — знаменитая была… В общем, дядька Мишке Прохорову говорит: давай по чесноку! Алмазы тебе, золото мне. Ну, или все пополам. Но Мишка хитер, жуковит, ему побольше отжать хочется. Стукачи на него работают, шуршат, стучат, где какие слабые места у дядьки есть. Дядька ему: чо, у тебя унитазов золотых мало? А тот: нет, отстегивай еще акций, пару пакетов. Уперся рогом и ни миллиметра не уступает. Совсем падломер зашкалило у чела. Месяца проходят, год, больше уже. Дошло до того, что сам Путин их к себе вызывал. Говорит, вы чо, пацаны, тормозите?! Акции ваши падают, биржу лихорадит. Всей страны экономика из–за вас зависает. Кончайте с этим по–любому.

— Вовка Путин?

Серега правильно понял смысл ухмылки на лице Ермака.

— Вот не верит! — стал рассказывать еще горячее. — Только и Путин бы тут не разрулил. Хрен бы чего Мишка Прохоров получил, если бы не Элеонорка. Она тогда очередной женой у дядьки была. Чемпионка по спортивному танго, призовая такая чика. Танцклуб со школой танцев ей захотелось, купи да купи. Ну и добила, тот завял. Теперь она председатель Федерации аргентинского танго, понял?

Серега заказал большую бутыль виски, какой–то знаменитой марки, в пятьдесят с лишним градусов. Ермак в своей жизни пока не пробовал, вообще, никакого. Как он и подозревал, виски этот оказался всего лишь самогоном красивого цвета. Ермак все порывался вернуться на службу, хотя бы к концу рабочего дня, но Серега останавливал:

— Не ссы! Никто там ничего не заметит!

Слышали друг друга они теперь хуже. В кафе становилось шумно — начинался вечер и прибывал народ. Стемнело, включили яркий мерцающий свет, который ничего не освещал.

Что было дальше, Ермак помнил плохо. Уже поздно вечером они встретили на улице Славку Ухъянкина. Тот, опираясь на костыль и сильно хромая, нес из супермаркета пакет картошки. Оказывается, сломал ногу на своей суровой работе в ЖКХ. Потом, правда, оказалось, что он служит там не сантехником, а каким–то диспетчером. Серега Куркин тянул всех обратно в кафе, еще за бутылкой виски, а Славка, упираясь костылем, — в простонародный магазин, за обычной водкой.

Совсем плохо помнил, как они уже втроем сидели непонятно где. Что при этом пили, не помнил совсем.

* * *

Эх, если бы он стоял повыше на этой иерархической лестнице в банке, если бы мог направить свой ум и талант, куда надо!.. Как продвинулись бы тогда дела банка, как рванулись вперед! Ему хотя бы небольшую должность для начала, хоть распорядительным директором… Блатта посмотрел вверх и увидел над собой алюминиевый банковский потолок.