Тараканы

– «Орел 10», вы  меня слышите? Повторяю! «Орел 10» вы меня слышите?!

Капитан:

– Что произошло?

– Я не могу больше поймать сигнал. Его заглушает музыка Кубинских радиостанций.

Дайар. Военный штаб.

– …почти кончилось топливо. Мы делаем вынужденную, экстренную посадку на острова… ааааааа!.. (шум, свист и шипение).

Жуков:

– Что произошло?

Главнокомандующий:

– ООВ сообщают, что они упали в Саргассово море.

Радист:

– К нашей территории летит еще один самолет.

Жуков:

– Прикажите ООВ, следить за ним и без приказа ничего не предпринимать.

Радист:

– ООВ сообщают, что самолет взорвался в небе.

Жуков:

– Я же приказал, чтобы ничего сами не предпринимали!

Радист:

– ООВ сообщают, что он сам в небе взорвался недалеко от нашей территории».

Жуков:

– Свяжитесь с «Дворниками» и направьте «Динозавра», пусть зачистят территорию. Нельзя чтобы нас обнаружили.

Глава 29

                        Храм высотой примерно с 5 этажное здание. Белого цвета с золотыми Куполами и крестами на нем. Рассчитан на 7 тысяч человек. В плане храм выглядит как равносторонний крест около 70 метров шириной. Возведен в традициях русско-византийского стиля. Храм имеет статус подворья Патриарха Дайар Сергия. Повседневные обязанности настоятеля исполняет ключарь протоиерей Алексий.

            Храм обведен забором высотой 2 метра с бетонными столбами, выкрашенными в белый цвет и с сеткой металлической в крупную клетку между ними. Ворота для входа одни. Вход в храм тоже один.

            Мы пришли в субботу, и попали на утреннюю службу. Внутри храма было много людей, несколько тысяч точно. В самом конце толпы от входа возвышение. На нем стоит престол. Чуть дальше, но прямо над престолом висит большое распятие – деревянный крест с деревянным Иисусом. Его можно без труда и, не щурясь разглядеть. Все ждут, когда протоиерей Алексий выйдет и начнет службу.

Мы позвонили заранее и предупредили о том, что приедем. Внутри к нам подошла матушка и сказала:

            – Патриарх Сергий вас примет, но просит подождать 15 минут. Я подойду к вам, как он будет готов.

            – Хорошо, – ответил я.

            Заиграл орган, но самого инструмента не видно. Пока мы стоим, я увидел в толпе родителей той девочки и родителей того мальчика, что покончили с собой. Вышел протоиерей Алексий прямо к престолу. С этого места сложно разглядеть, как он выглядит. Его почти не видно, а только слышно его голос, доносящийся с того конца храма. Да и не совсем с того конца, а через динамики, висящие в углах помещения.

            Голос:

            – Народ без религии – жалкий корабль без компаса. Без религии человек ходит во тьме. Только религия указывает человеку на его начало и конец.

            Все слушают молча, смотря на него. Он продолжает:

            – Мы все здесь собрались, потому что мы верим Богу, мы хотим, чтобы он нас простил за наши грехи. Чтобы впустил нас в Рай. И наша любовь к Богу должна быть искренней.

            Продолжает:

            – Не спрашивайте, что может сделать для вас Бог. Спросите, что вы сами можете для Бога сделать.

            Мы наблюдаем, как все люди стоят и молчат, словно под гипнозом смотрят на протоиерея и слушают, что он говорит. Ну не совсем он, а то, что выдают динамики. Даже если приглядеться, то все равно не сможешь разглядеть его лицо, тем более говорит ли он вообще.

Это я к тому – насколько большое деревянное распятие.

Еще пахнет какой-то малолеткой.

            – Неужели они действительно верят во все это? – спросила меня Светлана.

            – Отчасти.

            – Что значит отчасти?

            Я объясняю:

            – Они слушают, что им говорят и то, чему их учат. Потом отсеивают из всего только то, что им подходит, и верят в это.

            – Но им же подходит не все.

            – Конечно не все, и даже не большее. Им подходит ничтожный процент из всего того, что им говорят и чему их учат.

            – Что они делают с тем, что им не подходит, то есть с большинством?

            – Все что как-то противоречит им и во что они не верят. Все это они попросту не замечают, или стараются не замечать. По крайне мере стараются.

            – Это как верить в Бога, но не верить в Дьявола. Несмотря на то, что о них написано в одной и той же книге – в Библии.

            Я подумал с минуту и ответил:

            – Да, но… даже проще. Это как верить, что убийство – смертный грех и за него попадешь в ад. Потому, что сказал Господь Моисею «не убий». И не обращать внимания на то, что Моисей со своим стадом 40 лет в пустыне рубил всех направо и налево, во имя Господа. Да и сам Моисей убил Египтянина и скрыл его в песке.

            Я добавляю:

            – В Библии – постоянно кто-то кого-то убивает.

            Светлана говорит:

            – Убийство есть убийство, совершают ли его по долгу службы, ради веры, выгоды или развлечения.

            К нам подходит матушка и говорит, что патриарх готов нас принять.

            Патриарху Сергию на вид больше пятидесяти лет. Он в гражданской одежде. Сидит за большим столом. На столе: рамки с фотографиями, но фото с наших мест не разглядеть, куча бумаг. За его спиной на стене висит точно такое же распятие, как и то, что висело за спиной протоиерея, но размером поменьше.

            Он указал рукой на стулья, и мы присели.

            – Здравствуйте, – начал он. – Вы пришли по поводу тех жутких убийств подростками, которые потом покончили жизнь самоубийством?

            – Да, – ответил я.