Тарантул

Тарантул смутно чувствовал, что какая-то посторонняя сила вмешивается и расстраивает его планы. Но что это за сила? Он еще не допускал мысли о действиях советской контрразведки. Нет, оснований для такого вывода не было. Военные неудачи, отступление на фронтах – вот причина. Агенты не верят в победу… Казанков, конечно, сбежал Шарковский – хитрая лиса. Он умышленно сел в тюрьму, с намерением переждать…

Сегодня, в пятницу, должен прибыть под видом воина Советской Армии один из агентов-исполнителей. Приехал ли он? А если нет, то надо выяснить, почему задержался.

Лынкис Адам – отпрыск прибалтийских баронов – давно заброшен в Ленинград и работает все время отлично. У него радиопередатчик, и к нему должны сейчас являться люди с той стороны. С Лынкисом Тарантул виделся на третий день своего приезда, дал указания, сообщил телефон Завьялова и условился о новой встрече после прибытия сержанта.

Под воротами дома сидела женщина с красной повязкой на рукаве. Если бы Мальцев не задержался или сделал вид, что ищет номер нужного ему дома, он бы вошел под ворота и поднялся к Лынкису. Но сейчас, встретившись взглядом с дежурной, он понял, что упустил удобный момент. Женщина видела его бесцельно стоящим на улице и могла заподозрить… В чем? Взвинченные нервы обостряли мнительность, а встревоженный мозг – плохой советчик. В каждом советском человеке он видел врага.

Приход Мальцева на квартиру к Лынкису Иван Васильевич предусмотрел, и Маслюков со своей группой знали, что надо делать, если Тарантул явится туда.

Но Тарантул не вошел. По каким-нибудь не зависящим ни от кого причинам агент мог задержаться, и он решил, что лучше всего подождать телефонного звонка, как они и условились. В крайнем случае, чтобы не рисковать самому, к Лынкису послать кого-нибудь другого.

Медленно надвигались сумерки, когда Мальцев оказался на набережной. Неподалеку от моста Лейтенанта Шмидта он увидел на берегу группу юношей в бушлатах. Возле гранитной стенки стояла землечерпалка, а на ней происходило что-то такое, что вызывало большое оживление среди курсантов. Мальцев подошел к ним и увидел, как из кочегарки и машинного отделения землечерпалки вылезали сильно перемазанные, засаленные ребята.

– Эй, Колька! А тебя не узнать… Ты все масло себе на штаны перевел?

– А глаза-то… глаза-то как он подвел! – кричали с берега, сопровождая хохотом каждую фразу.

– Петя! Ты из своей робы борщ свари… жирный будет!

– А сам-то давно ли с живота солидол соскреб?

– Сашка! – кричал с землечерпалки коренастый паренек. – Иди сюда, я твой рыжий чуб перекрашу. Брюнетом будешь!

– Эй, вы… Нельзя на палубе сорить!

Мальцев некоторое время наблюдал. Он знал, что здесь поблизости находится училище Балттехфлота, где занимался Коля Завьялов.

– Что это они так перемазались? – спросил он, трогая за рукав одного из курсантов.

– В кочегарке… На консервацию ставят, – ответил тот, взглянув через плечо на солидного мужчину.

– Вы из Балттехфлота?

– Да.

– Здесь учится мой друг, Коля Завьялов. Знаете?

– Конечно, знаю.

– Это не он, вот тот, замасленный?

– Нет. Он, наверно, уже домой утопал.

– Ах, так… А я подумал, что и он такой же чумазый.

– Ну, что вы. Он штурман, а у них работа почище. Это все механики, – сказал курсант и вдруг со смехом закричал во весь голос: – Гоша, Кашалот, ты бы сажу с ушей стряхнул немного… Ну и рожа!

– Они что, закончили работу? – спросил Мальцев, когда тот успокоился.

– Ну, что вы. Это они наверх погреться вылезли, – пояснил паренек и, завидев приближающегося к группе очень высокого, опрятного юношу, прибавил: – Вон Колькин кореш идет. Эй, Крошка! Иди сюда! Вот гражданин твоим корешком интересуется.

– А что?

– Да просто так, – сказал Мальцев. – Спросил, нет ли среди этих чумазых ребят Коли Завьялова.

– Он уже уехал на завод.

– Почему на завод?

– Он там живет с отцом и сестренкой.

– Так ведь Сергей Дмитриевич, насколько мне известно, в командировке? – настороженно спросил Мальцев.

– Да. Он в Москве.

– Почему же Коля на заводе?

– Я же вам сказал, что они временно там живут, на казарменном положении, – квартиру у них бомбой тряхнуло.

– И вы это точно знаете?

– Точно, – с некоторым недоумением, но уверенно ответил юноша. – Я вчера у него был.

– И Аля там живет?

– Ну, ясно, там.

– Странно… – вырвалось у Мальцева.

– А что тут странного?

– Да ничего… так просто. Мне говорили, что Сергей Дмитриевич живет на старой квартире.

– Вообще-то да, но сейчас пока переехали на завод.

Несколько минут Мальцев стоял среди курсантов, не обращая внимания на шутки и смех. Затем повернулся и решительно направился домой.

33. Облава

Почти три года с наступлением темноты не вспыхивают яркие фонари на улицах Ленинграда, не освещаются витрины магазинов, не зажигаются рекламы, люстры в домах, и со стороны можно подумать, что жизнь в городе замирает.