Тариф на друга

Через час Ерожин знал от Анны Яковлевны все, что его интересовало. Визитом женщины сыщик остался очень доволен, потому что выяснил много нового. Его очень насторожила история, случившаяся с дочерью Натана Марковича и его зятем.

– Вы обещаете мне, что я первой узнаю имя убийцы? – Спросила Табаровская на прощанье.

– Раз вы мне отдали пистолет, обещаю. – Серьезным тоном заверил Ерожин. Анна Яковлевна строго посмотрела в стальные глаза подполковника и протянула руку:

– Я вам верю.

Выйдя на улицу, Табаровская еще раз прочитала медную табличку с надписью «Частное сыскное бюро подполковника Ерожина» и тихо, но твердо проговорила: – Такой найдет убийцу, а я этого подонка убью.

* * *

На Петровке тридцать восемь начинался рабочий день. Никита Васильевич Бобров только что вошел в свой кабинет, снял ботинки и, достав из нижнего отсека шкафа тапочки, с удовольствием вставил в них ступни. Затем он извлек из ящика письменного стола синюю папку с надписью «Сиреневый бульвар тринадцать корпус два» и, раскрыв ее, широко зевнул. Утро считалось самым трудным временем для начальника отдела по раскрытию убийств. Он тяжело входил в работу, мучительно изгоняя из себя остатки ночной неги.

Причину, по которой полковник решил сам взяться за дело о гибели директора компании «Риск» Натана Марковича Веселого, Никита Васильевич запрятал в глубины своего сознания. Странное самоубийство прошло на фоне других многочисленных проишествий столичной криминальной хроники незаметно. Журналисты или не пронюхали вовремя, или не сочли поводом для сенсации, но пресса молчала. Начальство не дергалось, поскольку не видело для себя конъюнктуры. Чеченский синдром оттягивал в сторону гор Кавказа взгляды Кремля. Остаточное внимание приковывали громкие заказные убийства и доклада о них требовали постоянно. Но по поводу гибели бизнесмена от пули собственного пистолета стояла тишина. Боброва не вызывали наверх, не выбивали быстрых результатов, и он мог бы спокойно оставить расследование майору Волкову, которому вполне доверял. Тимофей Волков по праву слыл дельным следователем и в опеке начальника давно не нуждался.

Никита Васильевич отодвинул папку, не спеша поднялся, взял свой чайник и отправился в туалет. Там он открыл кран в раковине, подождал пока сойдет застоявшаяся в трубах вода и только после этого залил чайник до половины. Вернувшись, вставил пластмассовый агрегат в электрическое гнездо, но включать не стал и снова уселся за стол. Решение взять к себе дело о самоубийстве Натана Веселого явилось как бы без видимой причины. Но Бобров хитрил даже с собой, не желая признаваться, что виной этого решения стал частный сыщик Ерожин. Удачи подполковника давно щекотали профессиональное самолюбие Боброва, и он не устоял.

С проходной позвонил дежурный и доложил, что вызванный на допрос Сергей Алексеевич Смолин прибыл.

– Поманежте его минут двадцать, потом запускайте. – Распорядился Никита Васильевич и включил чайник. Смолин был первым из списка частного сыщика. Сергей Смолин, Михаил Кричевский, Эдуард Ветряков, Мария Трусова и Николай Брагин ошивались возле квартиры, в которой был обнаружен труп директора компании «Риск», и каждый из них мог оказаться убийцей бизнесмена.

Никита Васильевич навел справки. Все это были господа, на первый взгляд, далекие от преступного мира. Никто из них, кроме Эдуарда Ветрякова, в нарушениях уголовного кодекса замечен не был. Но владелец обувных магазинов Эдуард Степанович Ветряков попал на заметку не за свои деяния, а в связи с похождениями дочери-наркоманки. Остальные для ведомства Боброва были люди новые. Но это Никиту Васильевича не смущало. Он давно ставил российский бизнес рядом с криминалом и не слишком обольщался насчет его представителей.

Пластмассовый монстр сердито заворчал и отключился. Полковник вытянул ящик стола, достал несколько баночек с разными сортами чая и принялся колдовать, составляя лишь ему ведомый букет. Залив заварник кипятком и накрыв его шляпой с огромными полями, Бобров услышал стук в дверь. Он посмотрел на часы и громко пригласил:

– Войдите.

На пороге кабинета остановился молодой спортивного вида мужчина. На первый взгляд, Бобров дал бы ему лет тридцать, но по документам Смолину исполнилось тридцать семь.

– Присаживайтесь, Сережа. Вот, чаек завариваю, как вы к этому относитесь? Компанию составите? – Дружелюбно начал полковник: – Не обижайтесь, что с вас сняли отпечатки пальцев. Это простая формальность.

Смолин удивленно на него посмотрел, но к столу подошел и воспользовавшись приглашением, уселся напротив.

– Здравствуйте, Никита Васильевич. Насчет обиды не беспокойтись. Я не уголовник и бояться мне нечего.

– Умница. Значит, можем пить чай. – Подтвердил приглашение Бобров, в упор разглядывая подозреваемого.