Таро Эльфов. Роман в картинках

В лице Альвы, стоящей на судном месте, Панепаэль заметила сочувствие и сострадание к этому несчастному существу — эльфом его уже трудно было назвать.

— Что они с ним сделают? — спросила шепотом Панепаэль у бабушки.

— Убийца Верховной Жрицы, убийца короля, какой участи он заслуживает?

— Милосердие? Законность?

— Подожди решения Высшего Суда и не гадай попусту, — сказал бабушка, давая понять, что разговор окончен.

Доккалфар встал на колени перед Альвой. Панепаэль заметила кровавые шрамы, которые виднелись через дыры на спине — ему пришлось несладко. А еще она заметила, что свет, проникающий в зал, сфокусировался на фигуре Доккалфара, как будто не они, не Альва, а Высший Суд сейчас смотрит на него, чтобы принять решение.

Альва закрыла глаза и раскинула руки в стороны. Яркий свет залил все вокруг, не позволяя рассмотреть происходящее.

Панепаэль прикрыла глаза рукой и постаралась подсмотреть происходящее через щелки между пальцами.

Доккалфар был на том же самом месте. Но теперь это был просто уставший и изможденный эльф. Его одежды были чисты, на его лице не было ни грязи, ни ссадин и крови. Его волосы стали гладкими и чистыми.

— Я говорю как жрица, — сказала Альва, не открывая глаз, — я говорю от имени Закона.

Она указала на Доккалфара и продолжила:

— Причина всех твоих бед — ты сам. Пустые надежды, заблуждения, пороки — все это ты, Доккалфар.

Панепаэль внимательно наблюдала за Волшебником и немало удивилась тем переменам, которые произошли в его облике, в его глазах. Он усмехался, глядя на Альву. Он выпрямил плечи, поднял голову и произнес:

— Что ты со мной можешь сделать, жрица? Может быть, бросишь кости? Или посмотришь мою участь по внутренностям голубя? Или погадаем на Таро? Вы знаете, что народ не успокоится, пока не увидит виновного, пока не получит кровь того, кто будет назначен жертвой! К чему весь этот спектакль? Вы выбрали меня на роль козла отпущения, так скажите об этом прямо! Вы же сами эгоистичные создания! В чем я виноват? В том, что использовал Скрижали по своему усмотрению? Но каждый из вас воспользовался ими таким же образом. Благие намерения? Спасение? Желания помочь? Все это отговорки. А факт остается фактом — вы нарушили волю Богов и воспользовались Скрижалями. Вы не менее виновны, чем я!

Панепаэль была в бешенстве. Что он говорит? Как он смеет?

Таймерл взяла девочку за руку, как бы почувствовав, что та готова броситься с кулаками на этого негодяя.

— Вы говорите истину, — сказала Альва, улыбнувшись Волшебнику.

— Что? — воскликнул Доккалфар.

— Что?! — вскрикнула Панепаэль.

— Я не могу принимать решение относительно вашей судьбы, поскольку я жертва ваших беззаконий, равно как и каждый из членов моей семьи.

— Это что, хитрость? — Доккалфар не понимал, к чему клонит Альва.

— Вы совершили свои преступление до того, как королевство было объединено. Теперь, когда мы судим по законам Нового королевства, в нем нет ваших преступлений. Мы не можем вас наказать, казнить, преследовать.

— Что же тогда со мною будет? Я буду всю жизнь гнить в тюрьме? Я буду работать с утра до ночи? Как я буду наказан?

— Я освобождаю вас и отдаю в руки короля Рестилаара, вашего отца, который и решит вашу участь.

Удар грома потряс тронный зал. В его центре появилась фигура Рестилаара, исполненного гнева и злобы. Его лицо было красным от той злости, что кипела в нем. И — на нем не было короны!

— Я расплатился за твои беззакония! Я лишился короны и королевства — такова воля богов! Ты глупец, невежество, преступник во всех мыслимых мирах. Но я все еще твой отец, и я научу тебя уму-разуму.

Рестилаар дал сыну оглушительную оплеуху, такой силы, что тот отлетел в другой конец зала.

Глава 21

Карта 21. Мир

Возрожденный к жизни Оберон принимает Четыре Скрижали от Альбериха.

Завершение, целостность, полнота. Окончание продолжительного цикла или фазы жизни. В наличии все, что необходимо для развития. Полная удовлетворенность.

Доккалфар отлетел в другой конец зала и так и остался лежать на полу, опасаясь гнева отца — «Лежачего не бьют» — это правило верно и для эльфийского мира.

Рестилаар подошел к сыну и взял его за воротник, приподнимая с пола.

— С вашего разрешения мы покинем вас? — обратился он к Альве.

Кивком головы Жрица дала понять, что разговор окончен, и они могут идти.

Черный дым окутал фигуры эльфов, внутри были видны искорки огня, которые, как кокон, начали окутывать фигуры. И через мгновение от эльфов не осталось и следа, лишь запах камфары и серы остался висеть в воздухе.

* * *

На следующий день все направились из города в место, называемое Святыней Священных Скрижалей.

Пережитые события положительно отразились на Альберихе. Он шел как король, выпрямив спину и гордо держа голову. И это было не тщеславное поведение юнца, а достоинство мужа, с которым он нес бремя заслуженной славы.