Тарра. Граница бури. Летопись первая

Роман не первый раз наблюдал за призрачными картинами. Он запоминал сказанное королями и клириками, обдумывал, делал выводы, но ничего, кроме любознательности разведчика и, иногда, отвращения, не испытывал. Теперь на глазах либера убивали друга, а он оказался бессилен, хоть и отдал бы все на свете, чтобы встать рядом. Словно в кошмаре, эльф продолжал следить за схваткой. Он ошибся, подсчитывая убийц. Их было не меньше двух дюжин, по крайней мере сначала. Трупы, разбросанные по комнате, и несколько раненых, скрючившихся у стен, говорили как о том, что схватка началась не сейчас, так и о том, что Рене по праву считается первой шпагой Благодатных земель.

Эльф с трудом сдержал крик восхищения, глядя, как адмирал чуть заметным движением отбил молниеносный удар противника и в ответ полоснул того по горлу. К несчастью, сам эландец был не столь неуязвим, как того хотелось Роману. Лицо Арроя было в крови, кровь стекала по шее на ворот рубашки, но раны не казались тяжелыми… На какое-то время противники замерли. Рене тяжело дышал, но его лицо не выражало ни обреченности, ни страха, только презрение и готовность к бою. Загнанный волк унесет с собой в Бездну не одну песью душу и только потом упокоится навсегда. Нападавшие это понимали, и новых желающих рискнуть головой не находилось. Рамиэрль видел, как Аррой ухмыльнулся и что-то сказал, но слов слышно не было. Вдруг адмирал резко отпрыгнул в сторону, нагнулся и, подхватив тяжелый табурет, швырнул его куда-то вбок. В стену, там, где только что стоял Аррой, вонзился кинжал, а бросивший его, схватившись за голову, медленно оседал у резного шкафа, под прикрытием которого и подобрался к эландцу. Двое быстрых поджарых воинов резво бросились вперед, и… Рене слегка поскользнулся на остатках некогда роскошного ужина, выпад поджарого достиг цели, ранив герцога в плечо.

В бешенстве тряхнув головой, Аррой крутнулся, отвлекая внимание противника, рука с кинжалом описала короткую дугу… еще один труп. Резкий поворот, предупреждающий взмах шпаги, заставивший второго врага приостановиться… Тот нацелился влево, прикинув, что клинок эландца запоздает, но герцог все еще был быстрее. Шпага противника ткнулась в пустоту… тут же на нее обрушился тяжелый удар. Растерявшийся поджарый не удержал оружие, и оно беззвучно легло на каменные плиты. Не менее тяжелый удар по незащищенной шее, и рядом лег его владелец. Рене остался стоять, слегка согнувшись, — в одной руке шпага, в другой — кинжал. Роман хорошо видел его лицо — окровавленное, с бешеными светлыми глазами. Только цепь Паладина и напоминала об элегантном вельможе, каким его впервые увидел либер.

Надменная ухмылка вновь скривила красивые губы, Рене что-то говорил, одновременно перемещаясь в сторону…

Наверное, Рамиэрль что-то все же сделал не так — он мог видеть происходящее, но ничего не слышал, только сейчас было не до исправления неудачной волшбы. Сжав бесполезные кулаки, бард молча наблюдал за вновь разгоревшейся схваткой. Вперед пошел здоровенный детина с боевым топором — эльф помнил этого верзилу со столь заросшим лицом, что оно, казалось, состояло из одного носа. Бойцом это чудище, мать которого, по всеобщему мнению, согрешила с медведем, было великолепным. Роман с трудом преодолел искушение закрыть глаза, но стройная фигура со шпагой ушла в сторону, и топор не задел эландца. Времени на второй удар Рене врагу не оставил. С трудом удерживаясь на ногах, он все же смог уйти в глубокий выпад. Тело, рука и шпага вытянулись почти в прямую линию, которая закончилась в животе тарскийца. Тот рухнул на пол, глупо задрав огромные ноги, а адмирал подхватил чудовищный топор и, размахнувшись обеими руками, бросился вперед. Ему удалось проскочить лестницу. Теперь бой кипел в нижнем зале.

Побывавший во многих схватках Роман понял, что его друг пытается использовать последний шанс. Он был один против доброго десятка находящихся в полном здравии врагов. При всем своем мастерстве наверху Рене был обречен — или его пристрелили бы, или, вконец измотанный, он пропустил бы чей-нибудь удар. Прорваться к лошадям и ускакать — единственное, на что он мог рассчитывать.

Рене опять что-то сказал, возможно, просто выругался, отбросил ставший слишком тяжелым топор и поднял левой рукой чью-то шпагу. Один из нападавших сунулся было вперед, герцог покончил с ним одним ударом, оставив клинок в груди убитого, подхватил чужую рапиру и вонзил в горло красивому бледному воину, которого Роман встречал при таянском дворе. Перед эльфом вновь мелькнули прилипшие ко лбу пряди, и все пропало. Водяное зеркало стало темным.

5