Тарси

Илья не ответил."Всё приходится самому делать"! – злился он, глядя на возвышающийся на холме храм Аполлона.

* * *Почему он не уйдет отсюда? Сейчас он может запросто расшвырять толпу и скрыться, прежде, чем стоящий рядом толстяк успеет вытащить молнию Зевса… Однако Ахилл не делал попыток бегства. С тех пор, как Аполлон похитил его из-под Трои, он увидел достаточно, чтобы понять – бежать просто так, в никуда не имеет смысла, все равно он ничего не знает в этом сложном чужом мире. А единственный человек, который чуть-чуть понимал его и обещал помочь вернуться домой, пропал…Не ведающий нерешительности и сомнений, Ахилл никогда раньше не испытывал растерянности, потому и не мог понять, что за состояние его охватило. И вместо того, чтобы куда-то бежать, с кем-то бороться, от кого-то скрываться, он равнодушно дожидался команд и сходился со всё новыми и новыми соперниками. Смотрел в их глаза, наполненные яростью и страхом, уверенностью и паникой, гневом и отчаянием. Ни в одних не видел жажды убийства. Уже не задавался вопросом – зачем же тогда биться, если не насмерть? Больше не удивлялся, что ни один поединок, за которыми он наблюдал, не заканчивался гибелью поверженного. И, сходясь на импровизированной арене, раз за разом останавливал свою руку, готовую нанести смертельный удар – будто слово, данное Лексу, почти физически перехватывало его кулак в самый последний миг.

Между боями его надсмотрщик взволнованно махал руками и упорно старался ему что-то втолковать. Ахилл даже и не пытался понять. Насколько он мог судить, приведший его сюда толстяк здорово чего-то боялся. Наверное, его поражения. Должно быть, поставил на выигрыш много денег. И, скорее всего, давал советы о том, как одолеть очередного противника… Ахилл презрительно усмехался. Куда уж этому трусливому мягкотелому толстяку лезть со своими предложениями, сам ведь наверняка ни разу в жизни не стоял на арене. А за деньги свои он может не беспокоиться – достойных Ахилла соперников тут нет.Ахилл ошибался и в том, и в другом.

Здесь были достойные его соперники.А надсмотрщик боялся не его поражения – он боялся его победы.* * *

Сигнальные огни на взлётном поле небольшого аэропорта гнилушками мерцали в темноте. Едва только Арагорн вышел наружу, его тут же окутало влажное тепло тропической ночи, напоенной сочными запахами редких фруктов и криками птиц-полуночниц, доносящимися из окружающих небольшой аэропорт джунглей. В темноте виднелись характерные силуэты пальм, в воздухе висело неуловимое, но почти осязаемое ощущение чужой страны. Жаркой, экзотической, тропической страны.У трапа пассажиров поджидал маленький, громко тарахтящий сине-белый микроавтобус. За рулем сидел серьёзный амбал-водитель, похожий на вышибалу ночного клуба, в солнечных очках времен "Рембо" на лбу и с наушником для связи с диспетчерской. Он-то и сообщил – неожиданным фальцетом, никак не вяжущимся с его огромной фигурой, безошибочно указав на цыгана с Арагорном: