Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери

– Помолчите! – оборвал его Теннингтон. – Дамы, отправляйтесь, пожалуйста, в ваши каюты и возьмите из вещей что сможете. Вполне вероятно, что дело не так уж плохо, но лучше приготовиться к худшему и пересесть в шлюпки. Поспешите, пожалуйста! А вы, капитан Джерольд, отправьте вниз того, кто может точно оценить масштаб повреждений. Одновременно командуйте спускать лодки на воду.

Негромкий и спокойный голос владельца судна немного успокоил экипаж и пассажиров, и все занялись исполнением его указаний. Когда дамы вернулись на палубу, шлюпки уже были снаряжены, а через несколько секунд появился и офицер, который обследовал повреждения. Однако его мнение уже не имело значения: все видели, что конец «Леди Элис» близок.

– Итак, сэр, – обратился к нему капитан, заметив, что офицер пребывает в нерешительности, – что скажете?

– Мне не хотелось бы пугать дам, сэр, – ответил тот, – но, по-моему, мы не продержимся и четверти часа. Там такая пробоина, что в нее пролезла бы корова.

За последние пять минут «Леди Элис» так накренилась на нос, что корма поднялась на воздух и удерживаться на палубе стало почти невозможно.

У яхты было четыре шлюпки, их благополучно загрузили и спустили на воду. Матросы налегли на весла, а Джейн Портер в последний раз оглянулась на судно. Как раз в это мгновение раздался громкий треск, а потом грохот и шипение пара: взорвались котлы в машинном отсеке, разлетелись перегородки и переборки, корма взмыла вверх. На одну секунду яхта, казалось, замерла в вертикальном положении, как бы воткнувшись в океан, а затем быстро погрузилась в волны.

Мужественный лорд Теннингтон вытер слезу, глядя на это из шлюпки: ему было жалко не денег, канувших на дно моря, – он сожалел только о своей прекрасной яхте, которую любил как подругу.

Но вот закончилась эта долгая ночь, и тропическое солнце обрушило весь жар на волнующееся море. Джейн Портер забылась беспокойным сном, но солнечные лучи разбудили ее, коснувшись лица. Она огляделась. В лодке вместе с ней находились трое матросов, Клейтон и мсье Тюран. Она поискала глазами другие шлюпки, но горизонт был чист – ничто не нарушало однообразной картины водной глади. Их лодка осталась в одиночестве посреди бескрайней Атлантики.

Глава 14

Снова в первозданном лесу

Оказавшись в воде, Тарзан первым делом постарался отплыть подальше от корабля с его опасными винтами. Он понимал, кому обязан нынешней неприятностью. Лежа на спине и чуть помогая себе руками, он с досадой думал о том, как легко дал обойти себя Рокову.

Он лежал так довольно долго, глядя на быстро удаляющиеся огни парохода. Ему и в голову не приходило позвать на помощь – Тарзан никогда в жизни этого не делал. Человек-обезьяна всегда полагался на собственную силу и ловкость и помощь получал в последний раз от Калы, будучи ребенком. Когда же он догадался крикнуть, было уже поздно.

Шансов, что его подберут, ничтожно мало. Тем более вряд ли возможно самостоятельно достичь берега. Тарзан решил медленно плыть в направлении берега, где мог встретиться корабль. Он делал легкие и глубокие гребки – пройдет немало часов, прежде чем эти гигантские мускулы начнут уставать.

Тарзан плыл на восток, ориентируясь по звездам. В какой-то момент он понял, что обувь ему мешает, и сбросил ее. За башмаками последовали брюки. Пиджак он тоже охотно скинул бы, но в кармане лежали драгоценные бумаги. Желая удостовериться, что они на месте, Тарзан сунул руку в карман и оторопел: там ничего не было. Теперь он понял, что Роков выбросил его за борт не только из мести: русский сумел каким-то образом снова заполучить бумаги, отобранные у него Тарзаном в Бу-Сааде. Человек-обезьяна выругался про себя и отправил на дно Атлантики пиджак и рубашку. Освободившись от одежды, ничем не стесняемый, он поплыл дальше на восток.

Первые лучи рассвета затмили свет путеводных звезд, когда Тарзан увидел впереди какую-то черную массу, чуть выступающую из воды. Сделав несколько сильных гребков, он добрался до этого места и обнаружил остов севшего на мель корабля.

Тарзан забрался на этот крошечный островок, чтобы отдохнуть, пока не рассветет полностью. Долго отдыхать он не собирался: его томили голод и жажда. Если и суждено умереть, то уж лучше предпринять хоть слабые попытки спастись. Море было тихим, и остов корабля плавно покачивался. Усталый пловец, не спавший двадцать часов, свернулся на покрытых илом досках и вскоре заснул.

Во второй половине дня он проснулся от палящего солнца и сразу почувствовал нестерпимую жажду. Однако через миг он забыл об этом: его охватила радость сразу от двух открытий. Первое заключалось в том, что среди обломков плавала перевернутая спасательная шлюпка, а второе – в том, что на горизонте с восточной стороны еле виднелся берег.