Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери

Тарзан из племени обезьян продолжал жить жизнью джунглей, и немногое менялось для него с годами: он только становился сильнее и мудрее, черпая из книг сведения о все более странных мирах, находящихся где-то вдали от знакомых ему первозданных лесов. Однако жизнь никогда не казалась ему однообразной и унылой. В ручьях и небольших озерах можно было ловить рыбу Пайсу. Не давала скучать и Сабор со своей свирепой родней: следовало держаться настороже, что придавало особый вкус любому мгновению, проведенному на земле, а не на деревьях.

Звери часто охотились на Тарзана, но чаще он сам охотился на зверей. Ни разу их острые когти не коснулись его, но много раз оказывались так близко, что от гладкой кожи Тарзана их отделяло расстояние меньше древесного листа. Быстра была львица Сабор, проворны лев Нума и леопард Шита, но Тарзан из племени обезьян – все равно быстрее.

Он подружился со слоном Тантором. Как это произошло? Кто знает… Но только обитатели леса не раз видели, как лунными ночами Тарзан из племени обезьян и слон Тантор прогуливались вместе и в тех местах, где путь был гладким, Тарзан ехал, восседая на могучей спине Тантора.

Много дней он провел в хижине, где по-прежнему лежали нетронутыми кости его родителей и скелет маленького сына Калы. В восемнадцать лет Тарзан хорошо читал и понимал многое из того, что было написано в книгах. Умел писать – быстро и четко, но только печатными буквами. Скоропись он не освоил, хотя среди других драгоценных вещей в хижине были и тетради. Ничего написанного от руки по-английски там не было, и потому он не видел проку в том, чтобы учиться этому.

Итак, в восемнадцать лет мы находим этого потомка английских лордов не говорящим по-английски, но зато способным читать и писать на этом языке. Ни разу в жизни ему не доводилось видеть хотя бы одного человека, кроме самого себя. По той небольшой территории, где кочевало его племя, не протекали крупные реки, и даже дикие туземцы не могли сюда приплыть. Высокие холмы огораживали это место с трех сторон, с четвертой простирался океан. Здесь водились и львы, и леопарды, и ядовитые змеи. В нетронутых лабиринтах густо заросших лесов пока еще не ступала нога отважного первопроходца из числа тех животных, которых называют людьми.

Но однажды, когда Тарзан из племени обезьян сидел в отцовской хижине, погруженный в тайны очередной книги, вечное спокойствие его лесов было нарушено навсегда.

С восточной стороны показалась странная процессия: люди шли один за другим по склону невысокого холма. Впереди выступали пятьдесят черных воинов, вооруженных легкими деревянными копьями, концы которых были обожжены на медленном огне костра и заострены. В руках у них были длинные луки, а в колчанах – отравленные стрелы. За спиной у каждого висел овальный щит, а в носы были продеты большие кольца. Кудрявые свалявшиеся шевелюры дикарей украшали пучки разноцветных перьев. На лбу у каждого имелись наколки в виде трех параллельных цветных линий, а на груди – в виде трех концентрических кругов. Их желтые зубы были остро отточены, а толстые, выдающиеся вперед губы придавали лицам еще более животное и грубое выражение. За воинами двигалось несколько сотен женщин и детей. Женщины несли на головах глиняные горшки, домашнюю утварь и слоновую кость. Позади, в арьергарде, шла еще сотня воинов, внешне ничем не отличавшихся от авангарда.

Порядок построения колонны говорил о том, что туземцы, по-видимому, больше опасались нападения сзади. И действительно это было так, ведь они бежали от солдат белого человека, которые так притесняли их, заставляя собирать каучук и слоновую кость, что однажды дикари взбунтовались и перебили небольшую военную часть – одного белого офицера и нескольких черных солдат. Много дней туземцы пировали, объедаясь их мясом, но затем куда более сильная группа военных напала на их деревню, чтобы отомстить за смерть своих товарищей. Той ночью черные солдаты белого человека тоже до отвала насытились мясом, и теперь жалкие остатки некогда могущественного племени бежали в глубину мрачных джунглей, предпочитая неизвестность рабству.

Однако то, что означало свободу и стремление к счастью для этих дикарей, одновременно представляло смертельную опасность для множества обитателей джунглей.

В течение трех дней процессия медленно продвигалась вглубь неведомого и непроходимого леса, пока наконец утром четвертого дня дикари не вышли на небольшую поляну на берегу речки. Здешние места показались им не столь заросшими, как те, что они видели до сих пор. Здесь они решили построить новую деревню, и уже через месяц была прорублена большая просека, возведены хижины и ограды, посажены ямс, маис и плантайн, и для туземцев началась привычная жизнь на новом месте. Тут не было белых людей, не было солдат, никто не принуждал их собирать каучук и слоновую кость для жестоких и неблагодарных надсмотрщиков.