Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери

Немного оправившись и рассказав свою историю командиру французского крейсера, английские матросы толком не смогли ответить, где именно они оставили профессор Портера и его товарищей. Поэтому крейсер начал медленно продвигаться к югу, держась в пределах видимости от земли и время от времени давая сигнал из пушки, а вахтенные осматривали каждый дюйм берега в бинокли, чтобы не оставить ни кусочка земли необследованным. На ночь крейсер бросал якорь, а с утра поиски возобновлялись. И так случилось, что прошлой ночью корабли встали на якоря как раз у того участка берега, где находилась хижина, которую они искали. Выстрелы из пушки не были услышаны людьми на берегу, потому что в это время они разыскивали в глубине джунглей Джейн Портер и треск ветвей, когда они пробирались сквозь заросли, заглушил звук отдаленных выстрелов.

Пока обе команды – изгнанники и спасители – рассказывали друг другу о своих приключениях, шлюпка с крейсера вернулась с запасами и вооружением для экспедиции. Через несколько минут небольшая группа французских моряков и два офицера в сопровождении Клейтона и профессора Портера отправилась на поиски в первозданные леса.

Глава 20

Наследственность

Когда Джейн осознала, что она снова пленница и ее уносит странный житель лесов, минуту назад спасший ее от когтей обезьяны, то попыталась оказать сопротивление и бежать. Но мощные руки Тарзана, державшие ее так легко, словно она была годовалым младенцем, только сжались чуть крепче. Джейн была вынуждена покориться.

Полуприкрыв глаза, девушка посматривала на лицо мужчины, который нес ее сквозь джунгли. Его лицо было изумительно красиво: эталон мужской красоты, не испорченный образом жизни дикаря. Даже убийства, которые Тарзану из племени обезьян приходилось совершать, не оставили следов злобы и ненависти на его лице.

Когда он в ярости бросился на Теркоза, Джейн заметила на лбу Тарзана красный шрам. Теперь она внимательно разглядывала его лицо, но шрам куда-то исчез, и только тонкая белая линия отмечала то место, где он виднелся раньше.

Джейн немного успокоилась, и Тарзан слегка ослабил объятия. Один раз он сам посмотрел девушке в глаза и улыбнулся. Тогда Джейн закрыла глаза: лицо Тарзана было слишком притягательным.

Тарзан поднялся на деревья, и Джейн с удивлением отметила, что не испытывает страха, а напротив, никогда в жизни не чувствовала себя в большей безопасности, чем сейчас, на руках этого сильного, дикого создания, которое несло ее неизвестно куда. Все еще не открывая глаз, она представляла себе будущее и, как только разные ужасы оживали в ее воображении, приподнимала ресницы, смотрела на благородные черты Тарзана, и тревожные мысли исчезали бесследно. Нет, этот человек не мог обидеть ее: он так красив, у него такой открытый, смелый взгляд, – наверное, у него и душа благородная.

Они продвигались все дальше и дальше сквозь заросли, казавшиеся Джейн непроходимыми, однако словно по волшебству деревья расступалась перед этим лесным богом и снова смыкалась за его спиной. Лишь иногда листва касалась Джейн, хотя со всех сторон их окружало только одно – сплошная масса тесно переплетенных ветвей и стелющихся растений.

Тарзан продвигался вперед, взволнованный новыми впечатлениями и мыслями. На ходу он пытался найти решение задачи, которая никогда не возникала раньше, и он понимал – скорее, инстинктивно чувствовал, – что должен подойти к ее решению как человек, а не как животное. Передвижение по более свободной террасе деревьев помогало Тарзану охладить пыл первой любви. Теперь он размышлял о судьбе, которая ждала девушку, если бы он не спас ее от Теркоза. Тарзан понимал, почему тот не убил ее, и сравнивал свои намерения с намерениями Теркоза. Да, верно, по законам джунглей самец берет самку силой. Но следует ли подчиняться законам зверей? Разве Тарзан животное? А как поступают люди? Он не мог ответить на этот вопрос. Тарзану хотелось спросить об этом девушку, но разве она уже не ответила, когда оттолкнула его и даже попыталась вступить в борьбу?

Пройдя много миль, они наконец добрались до места, и Тарзан с Джейн на руках легко спрыгнул на ту поляну, где обезьяны собирались на совет или исполняли танец Дум-Дум. Солнце стояло еще высоко, и амфитеатр был залит светом, проникающим сквозь окружающую его со всех сторон листву. Зеленая арена выглядела мягкой и уютной, она манила к себе. Мириады лесных шумов казались далекими и приглушенными, словно были всего лишь эхом неясных звуков, то усиливавшихся, то стихавших, как морской прибой.