Тарзан. Том 1

Он постарался отогнать тяжелые мысли, и вдруг почувствовал, что кто-то смотрит на него. По свойственному ему инстинкту, он круто повернулся и сразу встретился с устремленными на него глазами. Графиня де Куд ласково улыбалась ему. Отвечая на ее кивок, Тарзан прочел в ее взоре приглашение, почти мольбу. В следующем антракте он сидел в ложе возле нее.

— Мне так хотелось вас видеть, — говорила она, — меня очень мучило, что после тех услуг, которые вы оказали и моему мужу, и мне, вы не получили никаких объяснений тому, что должно было показаться вам неблагодарностью с нашей стороны, — нашему нежеланию предпринять какие-нибудь шаги, чтобы гарантировать себя от новых нападений со стороны этих двух человек.

— Вы обижаете меня, — возразил Тарзан. — Я всегда вспоминал вас с большим удовольствием. Я не жду от вас никаких объяснений и не вправе рассчитывать на них. Причиняли ли они вам снова неприятности?

— Они никогда не перестают, — грустно отвечала она. — Я чувствую, что я должна с кем-нибудь поделиться, и я не знаю никого, кто бы больше вас заслуживал доверия. Вы должны позволить мне рассказать вам все. Это может вам пригодиться, потому что я слишком хорошо знаю Николая Рокова и знаю, что он еще напомнит вам о себе. Он найдет способ отомстить вам. То, что я расскажу, может помочь вам расстроить какие-нибудь его мстительные планы. Сейчас я не могу говорить с вами об этом, но завтра, в пять часов, я буду дома, г. Тарзан.

— Время до пяти часов завтрашнего дня покажется мне вечностью, — сказал он, прощаясь с ней.

Из укромного угла театра Роков и Павлов видели, как Тарзан сидел в ложе графини, и оба улыбнулись.

В половине пятого на другой день смуглый, бородатый мужчина звонил у задних дверей дворца графа де Куд. Открывший ему лакей удивленно поднял брови, узнав посетителя. Между ними завязался разговор вполголоса.

Вначале лакей отклонял предложения бородатого, но вслед за этим что-то перешло из руки посетителя в руку слуги. Последний повернул и провел гостя кружным путем к маленькой, закрытой занавесями нише в той гостиной, где обычно графиня разливала чай.

Спустя полчаса в комнату был введен Тарзан, и вслед за ним вошла хозяйка, улыбаясь и протягивая ему руки.

— Я так рада, что вы пришли, — сказала она.

— Ничто не могло бы меня задержать, — возразил он. Несколько минут они говорили об опере и обо всем том, что интересует сейчас Париж, о том, как приятно возобновить знакомство, завязавшееся при таких странных обстоятельствах; таким образом, они подошли к теме, о которой думали оба.

— Вы, верно, удивлялись, — сказала, наконец, графиня, — чего добивается Роков, преследуя нас. Это очень просто. Граф располагает многими важными данными военного министерства. У него бывают в руках бумаги, за которые иностранные державы дали бы целое состояние — государственные тайны, узнать которые их агенты готовы ценою злодеяний, убийств и того хуже.

В настоящее время у него есть материал, который обеспечил бы богатство и положение любому русскому, раздобывшему его для своего правительства.

Роков и Павлов — русские шпионы. Они не остановятся ни перед чем, чтобы получить нужные сведения. Дело на пароходе — я говорю об истории за картами — было подстроено, чтобы путем шантажа добиться нужных сведений от моего мужа.

Если бы установили, что он плутует в карты, карьера его была бы кончена. Ему пришлось бы уйти из министерства… Он подвергся бы общественному остракизму. Они построили такой план: как плату за признание с их стороны, что граф стал жертвой мстительного заговора, с целью обесчестить его, — он должен выдать нужные им бумаги.

Вы помешали им. Тогда они придумали новую комбинацию, при которой подвергалась риску не честь графа, а моя. Войдя ко мне в каюту, Павлов мне так это и разъяснил. Если я дам им сведения, он обещал ничего больше не предпринимать, если же я откажусь, — Роков, стоящий снаружи, тотчас сообщит комиссару, что я принимаю постороннего мужчину в своей каюте, при запертых дверях. Он постарается также широко разгласить эту историю по всему пароходу, а по приезде сообщит ее в газеты.

Не ужасно ли все это? Но мне известно о г. Павлове кое-что такое, из-за чего он попал бы на русскую каторгу, если бы о том знала петербургская полиция. Я выразила сомнение в том, чтобы ему удалось выполнить свой план, и затем, нагнувшись к нему, прошептала одно имя. — Вот так, — она щелкнула пальцами, — он, как безумный, бросился ко мне и схватил меня за горло. Он убил бы меня, если бы вы не вмешались.

— Животное! — прошептал Тарзан.

— Хуже того, друг мой, — сказала она. — Они — демоны. Я боюсь за вас, потому что вы навлекли на себя их ненависть. Я хочу, чтобы вы постоянно были настороже. Обещайте мне это для меня, а то я никогда не прощу себе, если вы пострадаете из-за услуги, которую оказали мне.

— Я не боюсь их, — возразил он. — Я пережил врагов, более свирепых, чем Роков и Павлов. — Он понял, что она ничего не слышала о происшествии на улице Моль и не стал ей рассказывать, не желая тревожить ее.