Тарзан. Том 1

— Что ты хочешь сказать, Джэн? — вскричала Газель, окончательно встревоженная. — За кого ты его принимаешь?

— Ни за кого не принимаю. Я знаю, что это портрет Тарзана от обезьян.

— Джэн!

— Я не могу ошибиться. О, Газель, уверена ли ты, что он умер? Нет ли тут ошибки?

— Увы, нет, дорогая моя, — печально ответила она. — И хотя мне хотелось бы, чтобы ты ошибалась, но я вспоминаю сейчас сотни маленьких подробностей, которые тогда не имели для меня значения, потому что я считала его Джоном Кальдуэллом, из Лондона. Он говорил, например, что родился в Африке, а воспитывался во Франции.

— Да, это подходит, — шепнула Джэн мрачно.

— Старший офицер, просматривавший его вещи, не нашел ничего, устанавливающего личность Джона Кальдуэлла, из Лондона. Буквально все его вещи были куплены или сделаны в Париже. Все, на чем были инициалы, было помечено буквами «Ж. К. Т.» или просто «Т.». Мы думали, что он почему-то путешествует инкогнито, под первым именем — К — Кальдуэлл.

— Тарзан от обезьян принял имя Жана К. Тарзана, — сказала Джэн тем же безжизненным тоном. — И он умер! О, Газель, это ужасно! Один, в этом страшном океане! Не верится, чтобы это смелое сердце перестало биться, чтобы эти сильные мышцы навсегда успокоились и окоченели! Он, который был олицетворением жизни, здоровья, мужской силы, станет добычей… О! — Она не могла продолжать и со стоном, закрыв лицо руками, опустилась, рыдая, на пол.

Долгие дни Джэн была больна и никого не хотела видеть, кроме Газель и верной Эсмеральды. Когда она вышла, наконец, на палубу, все были поражены происшедшей в ней грустной переменой. Не было больше прежней живой, веселой красавицы-американки — красавицы, пленявшей и радовавшей всех, кто знавал ее. Вместо нее — тихая и печальная маленькая девушка, с выражением безнадежной грусти на лице, выражением, происхождение которого никто, кроме Газель Стронг, не мог объяснить.

Остальные прилагали все усилия, чтобы развлечь и развеселить ее, но все было напрасно. Иногда веселому лорду Теннингтону удавалось вызвать бледную улыбку на ее лице, но по большей части она сидела молча, глядя широко раскрытыми глазами на океан.

С началом болезни Джэн Портер яхту начали преследовать несчастья. Сначала испортилась машина, и яхта два дня носилась по ветру, пока не произвели починку. Потом неожиданно налетел шквал и снес с палубы буквально все, что могло быть снесено. Наконец, двое матросов затеяли в кубрике драку, и один был тяжело ранен ножом, а другого пришлось заковать в кандалы. Наконец, помощник капитана свалился ночью за борт и пошел ко дну раньше, чем ему успели оказать помощь. Яхта крейсировала на месте часов десять, но не было ни малейшего признака упавшего в море человека.

После всех этих бед все, и команда, и гости, были в мрачном, подавленном состоянии. Все боялись, что худшее еще впереди, особенно моряки, вспоминавшие всякого рода страшные предзнаменования, которые имели место в первой половине пути, и которые сейчас они считали предвестниками какой-то страшной грядущей трагедии.

Недолго пришлось ждать зловещим пророкам. На вторую ночь после гибели помощника капитана, около часа ночи, страшный толчок, от которого содрогнулась вся яхта от носа до кормы, выбросил из постелей и коек спящих гостей и команду; машина остановилась.

На несколько мгновений яхта повисла под углом в сорок пять градусов, потом с жалобным, душераздирающим стоном опустилась на воду и выпрямилась.

Немедленно все мужчины, а вслед за ними и женщины, выбежали на палубу. Хотя ночь была туманная, но ветра не было, море было спокойно, и было достаточно светло, чтобы различить на воде у самого носа какую-то черную массу.

— Наносной остров, — коротко объяснил офицер, стоявший на вахте.

В это время на палубу выбежал машинист, разыскивая капитана.

— Заплата, которую мы наложили на котел, сорвана, — заявил он, — и от носа судно быстро наполняется водой. Еще через минуту прибежал снизу матрос.

— Господа! — кричал он, — внизу весь киль сорван. Яхта не продержится и двадцати минут.

— Молчи! — заорал Теннингтон. — Леди, спуститесь вниз и соберите немного вещей. Дело, может быть, и не так плохо, но придется, возможно, перейти в лодки. Лучше быть наготове. Не медлите, пожалуйста. А вы, капитан Жерольд, будьте добры послать в трюм кого-нибудь, понимающего, чтобы точно установить степень опасности. Тем временем надо приготовить лодки.

Ровный низкий голос владельца значительно успокоил всех, и каждый занялся своим делом. К тому времени, как женщины вернулись на палубу, лодки были снаряжены, а вслед за тем вернулся офицер, который осматривал повреждения. Но его мнения уже и не требовалось в подтверждение того, что конец «Леди Алисы» близок.

— Итак, сэр? — спросил капитан, видя, что офицер колеблется.

— Мне не хотелось бы пугать дам, сэр, — отвечал тот, — но пробоина так велика, что, по-моему, мы не продержимся и двенадцати минут.