Тарзан. Том 1

Она кивнула головой, и голос ее прозвучал как будто устало, когда она предложила жрецам продолжать обряд. Они повторяли свое нелепое кружение, пока жрица не положила ему конец. Она все это время стояла, внимательно разглядывая Тарзана.

По данному ею сигналу, жрецы бросились на человека-обезьяну и, подняв его, положили поперек алтаря так, что голова свешивалась с одной стороны, а ноги с другой. Затем жрецы и жрицы выстроились в два ряда, держа наготове маленькие золотые чаши, чтобы получить свою долю крови жертвы после того, как жертвенный нож сделает свое дело.

В ряду жрецов поднялся спор из-за первого места. Дюжее животное, с интеллектом гориллы, судя по выражению лица, старалось оттолкнуть на второе место человека поменьше, но маленький апеллировал к верховной жрице, и та холодным, не допускающим возражения тоном приказала большому отойти на дальний конец ряда. Тарзан слышал, как тот ворчал и протестовал, переходя на указанное место.

Тем временем жрица, стоя над Тарзаном, начала произносить заклинание, медленно поднимая вместе с тем свой острый, тонкий нож. Человеку-обезьяне казалось, что прошла целая вечность, пока рука перестала подниматься, и нож остановился вверху над его незащищенной грудью.

Потом нож начал спускаться, сначала медленно, а дальше, по мере того, как ускорялся темп заклинания, все скорей и скорей. Тарзан все еще слышал ворчание недовольного жреца в конце ряда. Голос его раздавался все громче и громче. Жрица, стоявшая вблизи от него, строгим голосом сделала ему замечание. Нож опустился уже совсем близко к груди Тарзана, но задержался на мгновение, когда верховная жрица подняла глаза, выразив быстрым взглядом неудовольствие виновнику кощунственного перерыва.

Произошло замешательство среди спорящих, и Тарзан, перекатив голову в том направлении, успел заметить, как большой жрец бросился на женщину, стоявшую против него, и одним ударом дубинки снес ей череп. И тогда случилось то, чему Тарзан сотни раз был свидетелем среди диких обитателей диких джунглей. Он видел, как это случалось с Керчаком, с Тублатом, с Теркозом и с дюжиной других сильных самцов племени; а также с Тантором, слоном. Вряд ли в лесу был хотя бы один самец, на которого это временами не нападало бы. Жрецом овладело безумие, и он с дубинкой начал гоняться за своими товарищами.

Испуская яростные вопли, он бросался туда и сюда, нанося страшнейшие удары своим исполинским оружием или запуская желтые клыки в тела несчастных жертв. А в это время верховная жрица стояла с занесенным над Тарзаном ножом в руке, расширенными от ужаса глазами глядя на маньяка, который сеял гибель и смерть среди ее паствы.

Скоро в комнате не осталось никого, кроме мертвых и умирающих да жертвы на алтаре, верховной жрицы и безумного. Когда пронзительные глаза последнего остановились на женщине, в них загорелся новый, похотливый огонь. Он медленно пополз к ней и заговорил. И каково было удивление Тарзана, на этот раз понявшего его слова, потому что заговорил он языком, на котором Тарзану никогда не пришло бы в голову заговорить с человеческим существом — горловым низким лаем племени великих человекообразных — материнским языком Тарзана. И женщина отвечала мужчине на том же самом языке. Он угрожал, она пыталась уговаривать, хотя было очевидно, что она сама не надеется больше на силу своего авторитета. Животное было уже совсем близко, оно подползало и тянулось к ней из-за алтаря руками, сведенными, как когтистые лапы.

Тарзан потянул ремни, которыми были связаны у него руки за спиной. Женщина не замечала этого: она забыла о своей жертве перед опасностью, угрожающей ей самой. Когда безумный прыгнул мимо Тарзана, чтобы схватить свою добычу, человек-обезьяна сделал нечеловеческое усилие и свалился с алтаря в сторону, противоположную от того места, где стояла жрица; ремни упали с его рук, когда он вскочил на ноги и, оглянувшись, он увидел, что остался в храме один — безумный и верховная жрица исчезли.

В это самое время заглушенная жалоба донеслась из отверстия подвала, из черной дыры позади жертвенного алтаря, через которую жрица появилась в первый раз. Не задумываясь ни на минуту над собственной участью, над возможностью скрыться, которая открывалась, быть может, перед ним, благодаря приятному стечению обстоятельств, Тарзан от обезьян тотчас отозвался на зов женщины, находящейся в опасности. Один легкий прыжок, и он был у начала спуска в подвал, а затем помчался вниз по бетонным ступеням древней лестницы, помчался неизвестно куда.

Слабый свет, проникающий сверху, чуть освещал большой подвал с низкими сводами, из которых несколько дверей вели в абсолютно темные проходы. Искать не пришлось: тут же, перед ним, безумный повалил женщину на пол, а гориллоподобные пальцы судорожно потянулись к ее горлу, тогда как она всеми силами боролась, стараясь уйти от его ярости.