Тарзан. Том 4

Властелин джунглей смотрел на королеву, ползающую у его ног, и колдовское наваждение постепенно улетучивалось: за прекрасной внешностью ему открылся помутненный разум обезумевшей женщины. Он увидел создание, которое бросало беззащитных мужчин на растерзание диким зверям, которое обезображивало или уничтожало женщин красивее ее, — все это вызывало в нем глубокое отвращение.

Он резко встал, и от этого движения Немона упала на пол и лежала там, молчаливая и неподвижная. Он направился к двери, но затем, задумавшись на мгновение, вернулся назад, поднял ее и положил на диван. Когда Тарзан прикоснулся к Немоне, Белтар натянул свою цепь и разразился злобным оглушительным рычанием.

Немона открыла глаза и какое-то время вопросительно смотрела на мужчину, склонившегося над ней, затем, кажется, она поняла, что произошло, и в ту же секунду в ее глазах загорелся мстительный огонь.

— Ты отверг мою любовь! — закричала она. — Ты презираешь меня! Ты посмел пренебречь любовью королевы! О, Тоос! И я становлюсь перед ним на колени!

Она кинулась к гонгу, прикрепленному золотой цепью к потолку, и, схватив деревянный молоточек, трижды ударила им в гонг. Звуки поплыли по гостиной, сливаясь с диким воем разъяренного льва.

Тарзан внимательно наблюдал за действиями королевы, ему казалось, что она обезумела. Очевидно, сейчас было бесполезно взывать ее к рассудку. Он медленно направился к двери, но не сделал и нескольких шагов, как она широко распахнулась и двадцать воинов во главе с двумя благородными ворвались в помещение.

— Возьмите этого человека! — приказала Немона. — И бросьте его в темницу, туда, где сидят враги королевы!

Тарзан, обычно имевший при себе меч, сегодня, перед аудиенцией у королевы, оставил его в прихожей. И вот теперь двадцать острых копий было направлено ему в грудь, двадцать копий окружало его со всех сторон. У него не было иного выхода, чем сдаться. И он сдался.

Когда воины вывели его и за ними закрылась дверь, Немона упала на диван и залилась горючими слезами, так что тело ее вздрагивало от глубоких вздохов и рыданий. Внезапно королева выпрямилась, и ее глаза заглянули в мерцающие глаза зверя. Она сидела так несколько мгновений, затем встала, и с ее губ сорвался дикий, маниакальный смех. Все так же смеясь, она покинула гостиную.

Тудос и Джемнон, сидя в темнице, услышали поступь марширующих воинов, становившуюся с каждой минутой все отчетливее.

— Видно, Немона не может ждать до утра, — сказал Тудос.

— Ты думаешь, она послала за нами? — спросил Джемнон.

— А за кем же еще?

— Но львиная яма должна быть освещена. Они прислушались и ждали. Наконец шаги затихли, — затем открылась дверь и в темницу втолкнули человека. При слабом свете, падающем из коридора через маленькое окошечко камеры и через отверстие в двери, они смогли разглядеть лишь очертания чрезвычайно крупной фигуры мужчины.

Никто из них не сказал ни слова, пока охранник не отошел на достаточное расстояние.

— Приветствую вас, Тудос и Джемнон! — воскликнул бодро незнакомец.

— Тарзан! — воскликнул Джемнон.

— Вы не ошиблись, — ответил Тарзан.

— Кто бросил тебя сюда, в темницу? — спросил Тудос.

— Двадцать воинов и прихоть женщины, безумной женщины, — ответил человек-обезьяна.

— Итак, ты выпал из фавора! — воскликнул Джемнон. — Я сожалею об этом.

— Это было неизбежно, — заметил властелин джунглей.

— А какое тебе определили наказание?

— Не знаю, но думаю, что весьма внушительное. Однако не будем беспокоиться о том, что произойдет, быть может, ничего и не случится.

— В темнице Немоны нет места для оптимизма, — заметил Тудос с невеселым смехом.

— Возможно, — ответил человек-обезьяна, — но я все же продолжаю надеяться. Несомненно, что и Дория прошлой ночью чувствовала себя обреченной, но, тем не менее, она избежала Ксаратора.

— Это какое-то чудо, я не могу понять его, — сказал Джемнон.

— Все довольно просто, — сказал Тарзан. — Надежный друг, о котором вы легко можете догадаться, пришел ко мне и сообщил, что она заточена в храме. Я сразу же отправился на ее поиски. К счастью, деревья Катны очень старые и большие, одно из них растет с тыльной стороны храма, а его ветви упираются прямо в окно камеры, где сидела Дория. Когда я спрыгнул с этого дерева в окно темницы, то увидел Эрота, пристававшего к девушке. Я нашел там кожаный мешок, в который он хотел поместить Дорию для ее последнего путешествия к Ксаратору. Проще ничего не было: я положил в мешок Эрота вместо Дории.

— Ты спас ее! Где она сейчас? — воскликнул Тудос с волнением в голосе.

— Подойдите ближе, — предостерег его Тарзан, — и у стен бывают уши.

Двое мужчин придвинулись ближе, и Тарзан продолжал шепотом.

— Ты помнишь, Джемнон, когда мы осматривали золотую шахту, я беседовал несколько минут с рабом?

— Да, я помню это, — ответил Джемнон. — Я думал, что тебя интересует устройство шахты.