Тарзан. Том 5

Путникам необходимо было быть постоянно начеку, поскольку они не могли знать, что их ожидает на следующем повороте извилистой тропы, какая опасность может скрываться в прилегающих к тропинке кустах справа и слева. А опасностей, поджидающих одиноких белых людей в этих местах, было предостаточно. Одна из них, например,— встреча с черными воинами племени Нумабо. Деревня находилась по пути их маршрута, поэтому необходимо было сделать крюк и идти в обход, только так они смогут добраться до цели невредимыми.

— Я не так боюсь туземцев,— говорила девушка,— как сержанта Усангу и его людей. Он и его солдаты были наемниками туземного немецкого полка. Они захватили меня с собой, когда дезертировали, то ли с намерением потребовать выкуп, то ли хотели продать меня в гарем к одному из чернокожих султанов на севере Африки. Усангу следует бояться больше, чем людоедов Нумабо, у него есть преимущество перед дикарями. Он прошел сержантскую военную подготовку и вооружен более-менее современным оружием.

— Мне повезло,— заметил англичанин,— что невежественные Вамабо напали и взяли меня в плен. Было бы хуже, если бы это сделал бывалый Усанга. Он бы меньше испугался огромной летающей птицы и хорошо знал бы, как ее уничтожить.

— Давайте помолимся, чтобы чернокожий сержант не обнаружил самолет,— сказала девушка.

Они направились к месту приземления аэроплана, по их мнению, расположенному приблизительно в миле за деревней. Чтобы достичь его и миновать поселок, пришлось повернуть в непроторенную глушь подлеска на восток... Там в изобилии разросся колючий густой кустарник, через который они с огромным трудом пробивали себе дорогу. Порой приходилось ползти на четвереньках, перелезая через мощные стволы упавших деревьев. Крепкие, как веревки, лианы переплетались с омертвевшими и живыми ветвями, образуя запутанную сеть, свисавшую поперек тропы.

Южнее того места, где продирались сквозь дебри Берта Кирчер и Смит Олдуик, на открытой лужайке несколько воинов собрались вокруг какого-то предмета, вызвавшего много недоуменных вопросов и даже целую дискуссию. Чернокожие были одеты в остатки того, что некогда было военной формой немецкого туземного подразделения. Это была очень непривлекательная с виду банда, а начальником их был черный сержант Усанга. Предметом любопытства и обсуждения злобных оборванцев был аэроплан.

Сразу после того, как англичанина доставили в деревню Вамабо, Усанга ушел на поиски аэроплана, толкаемый на это частично любопытством, а частично намерением уничтожить машину. Однако, когда он его нашел, новая мысль остановила черного сержанта. Усанга удержался от уничтожения самолета.

Вещь эта, как ему было известно, представляла большую ценность, и он подумал, что мог бы каким-нибудь путем извлечь выгоду из своей находки. Каждый день Усанга приходил к аэроплану, и если вначале самолет вызывал у него любопытство, то в дальнейшем чернокожий сержант стал смотреть на него глазами собственника. Теперь он залез в фюзеляж и даже к нему пришло желание полетать на нем.

Какой это был бы подвиг! В самом деле, взмыть птицей над верхушками самых высоких деревьев! Какой бы это вызвало страх и восхищение у его менее сообразительных и неразвитых товарищей! Если бы только Усанга мог летать, как велико было бы уважение всех сородичей во всех разбросанных на огромной территории туземных деревнях. Их жители стали бы поклоняться ему не меньше, чем своим богам!

Усанга потер ладони, причмокнул толстыми лиловыми губами. Если он сможет взлететь, то несомненно, станет очень богатым человеком, так как все деревни будут платить ему дань, и он сможет иметь даже дюжину жен. С этой мыслью, однако, он представил себе Нарату, свою черную мегеру,— она правит им железной рукой, и уж конечно, ни о каких женах, пока есть Нарату, и мечтать нельзя. Усанга сделал гримасу и постарался забыть про дополнительную дюжину жен, но сама идея могущества оставалась весьма соблазнительной и казалась заманчивой тем, что ему вдруг подумалось — бог не будет богом, если количество его ясен меньше, чем двадцать четыре, надо ведь рассуждать логически. Какой же бог вытерпит притеснения одной-единственной злобной бабы! Нет, жен нужно много, причем покорных.

Усанга потрогал приборы и рукоятки управления, полунадеясь и полубоясь, что мог бы подняться в воздух, но кругом стояли высокие деревья, они вполне могли бы зацепить машину в полете. Он часто наблюдал за английскими летчиками, парящими над немецкими окопами, и это выглядело на первый взгляд так просто. Он вполне был уверен, что мог бы летать и сам, если бы кто-нибудь однажды показал, как это делается. Конечно, всегда имелась надежда на то, что белый человек, прилетевший на этом самолете и убежавший из деревни, может снова попасть в руки Усанги, и тогда он сможет научить его летать. Возможно, именно с этой надеждой Усанга так много времени проводил вблизи аэроплана, рассуждая, что, очевидно, белый человек сюда вернется в поисках своего самолета.