Тарзан. Том 6

Убуге, которая обладала особыми привилегиями, разрешалось покидать запретную территорию гарема, и она пересекла улицу и подсела к воину.

— Кто эта белая девушка? — спросила старуха. Воин, который был туповат от природы, накануне сильно перебрал, а кроме того не спал две ночи, а потому плохо соображал. К тому же он панически боялся Убуги.

Он тупо уставился на нее воспаленными, покрасневшими глазами.

— Это новая жрица бога Леопарда, — сообщил он.

— Где Боболо ее откопал? — продолжила допрос Убуга.

— Мы возвращались с битвы у деревни Гато-Мгунгу, где нас разбили, и когда мы с Гато-Мгунгу направились в хр…

Воин сердито пресекся.

— Понятия не имею, где Боболо ее откопал, — со злостью закончил он.

Безобразное лицо Убуги сморщилось в беззубой злой усмешке.

— Так я и думала.

Она загадочно хихикнула и, поднявшись с корточек, заковыляла обратно.

Жена воина неприязненно уставилась на мужа.

— Так ты, оказывается, человек-леопард! — с ненавистью шепнула она.

— Ложь! — крикнул он. — Ничего подобного я не говорил!

— Как бы не так! — обрушилась на него жена. — Сказал Убуге, что Боболо — человек-леопард. Теперь вам с Боболо непоздоровится.

— Женщинам с длинным языком, бывает, его укорачивают.

— Это у тебя самого длинный язык, — парировала она. — Ничего я не говорила и впредь не скажу. Или по-твоему, мне не терпится разнести по всей деревне, что мой муж — человек-леопард?

В голосе женщины звучало глубокое отвращение.

Люди-леопарды являлись тайной сектой, члены которой жили по разным деревням бок о бок с обычными людьми, и среди последних не было ни единого, кто не испытывал бы к страшной секте отвращения и омерзения. Даже в самых отсталых племенах обряды и деяния людей-леопардов вызывали чувство презрения, и оказаться уличенным в принадлежности к ним в любой общине было равносильно приговору к изгнанию или к смерти.

Полученные сведения Убуга затаила про себя, лелея в груди, словно малое дитя. Сидя перед хижиной, она что-то бормотала себе под нос, пугая своим видом других жен, которые видели, что Убуга улыбается, и прекрасно знали, что когда она улыбается — быть беде. В душе каждая из них надеялась, что неприятность минует ее стороной.

Когда в компаунд вернулся Боболо, Убуга встретила его широкой улыбкой, а женщины вздохнули с облегчением — жертвой оказался сам Боболо, а не кто-то из них.

— Где белая девушка? — поинтересовался Боболо, поравнявшись с Убугой. — С ней все в порядке?

— Твоя ненаглядная жрица жива и невредима, человек-леопард! — прошипела Убуга.

Она произнесла эти слова так тихо, что никто из посторонних их не услышал.

— Что ты сказала, старая карга?

Лицо Боболо исказилось гримасой ярости.

— Я давно подозревала это, — захихикала Убуга, — а теперь знаю наверняка.

Боболо схватил женщину за волосы и замахнулся ножом.

— Думаешь, я не посмею убить тебя? — взревел он.

— Не посмеешь! А теперь слушай. Я все рассказала одному человеку, и тот обещал молчать, пока я жива. Если я умру, вся деревня узнает правду, и тебя разорвут на куски. А теперь можешь убивать, если посмеешь!

Боболо швырнул старуху на землю. Он не знал, что Убуга солгала и что никому ничего не сказала. Может, он что и заподозрил, однако побоялся рисковать, ибо сознавал, что Убуга права. Его соплеменники растерзали бы его на части, если бы прознали про то, что он человек-леопард. Боболо не на шутку встревожился.

— Откуда ты узнала? От кого? — спросил он. — Хотя неважно, все это клевета!

— А теперь об этой девице, верховной жрице бога Леопарда, — ехидно продолжала Убуга. — После того, как вас разгромили у деревни Гато-Мгунгу, вы с ним, а всем известно, что он человек-леопард, вернулись в храм. Там ты и сцапал девчонку.

— Ложь! Я не человек-леопард! Да, я похитил ее у них, но я не человек-леопард!

— Тогда отправь ее туда, откуда взял, и ты больше не услышишь об этом от меня ни слова. Я никому не скажу, иначе все поймут, кто ты на самом деле.

— Ложь! — машинально повторил Боболо, не знавший, что сказать.

— А если нет? Так ты избавишься от нее?

— Ладно, — согласился Боболо. — Через пару дней.

— Сейчас же и ни часом позже, — потребовала Убуга. — Иначе вечером я ее убью.

— Хорошо, — выдавил Боболо и собрался было уходить.

— Ты куда?

— За человеком, который отведет ее к людям-леопардам.

— Но почему ты не убьешь ее?

— Тогда меня убьют люди-леопарды. И не только меня одного, но и моих людей, а в первую очередь моих жен, посмей я только прикончить их верховную жрицу.

— Ладно, проваливай, ступай за тем, кто увел бы ее отсюда, — сказала Убуга. — Но смотри, без глупостей, ты — сын жабы, свинья, ск…

Остальных комплиментов Боболо не слышал. Он стремглав помчался в деревню, кипя от злобы и холодея от страха. Он понимал, что Убуга говорит дело, но, с другой стороны, страсть его к белой девушке усиливалась с каждой минутой.

Надо было срочно что-то придумать, отыскать какой-нибудь способ сохранить ее для себя, а если ничего не получится, найти местечко, куда можно было бы ее спрятать.