Тарзан. Том 6

Девушка поразилась тому, что подобная мысль перестала ее возмущать, и тут же догадалась почему. Это слово означало смерть.

Смерть! Больше всего на свете она жаждала именно смерти.

Бредя по нескончаемой тропе, Кали-бвана потеряла счет времени. Ей казалось, что миновала целая вечность, как вдруг их окликнул чей-то голос. Капопа остановился.

— Что вам нужно во владениях Ребеги?

— Я — Капопа, — ответил колдун. — Со мной Боболо с женой. Идем проведать Ребегу.

— Я знаю тебя, Капопа, — ответил голос.

В следующий миг из кустов на тропу вышел низкорослый воин.

Рост его не превышал четырех футов. Он был совершенно голый, если не считать ожерелья и нескольких браслетов из железа и меди.

Маленькие, близко посаженные глаза глядели на белую девушку с удивленным любопытством, однако человек ни о чем не спросил. Сделав знак следовать за ним, он двинулся по извилистой тропе.

Откуда ни возьмись появилось еще два воина, и под конвоем гостей доставили в деревню вождя Ребеги.

Деревня оказалась убогой, с низенькими хижинами, располагавшимися по кругу, в центре которого стояло жилище вождя. Деревню окружала примитивная изгородь из бревен и заостренных кольев, в которой были проделаны два входа.

Ребега был стар, весь покрыт морщинами. Он сидел на корточках перед входом в хижину, окруженный женами и детьми. Когда посетители приблизились, вождь ничем не показал, что узнает их. Маленькие блестящие глазки впились в пришедших с явным подозрением и недружелюбием. Лицо его сделалось неприятно злым.

Боболо и Капопа приветствовали Ребегу, но тот лишь кивнул и буркнул что-то невразумительное. Поведение Ребеги показалось девушке враждебным, а когда она увидела, что из хижин высыпали маленькие воины и собираются вокруг, то поняла, что Боболо и Капопа попали в западню, из которой им будет сложно выбраться. Эта мысль доставила ей немалую радость.

Чем это все могло закончиться для нее самой, значения не имело. Хуже той участи, которую готовил ей Боболо, уже не могло быть.

Кали-бвана, доселе не встречавшая пигмеев, с интересом разглядывала их. Женщины были еще меньше, чем мужчины, некоторые едва достигали трех футов, а дети казались и вовсе игрушечными.

Среди них она не заметила ни одного приятного лица. Люди ходили нагишом, были страшно грязными и, судя по всем признакам, были обречены на вырождение.

Какое-то время пришельцы молча стояли перед Ребегой, затем Капопа снова обратился к вождю пигмеев.

— Ты же знаешь нас, Ребега, колдуна Капопу и вождя Боболо!

Ребега кивнул.

— Зачем пришли? — спросил он.

— Мы друзья Ребеги, — заискивающе продолжал Капопа.

— Вы явились с пустыми руками, — объявил пигмей. — Не вижу подарков для Ребеги.

— Будут тебе подарки, если выполнишь нашу просьбу, — посулил Боболо.

— Что вы хотите? Что требуется от Ребеги?

— Боболо привел к тебе свою белую жену. Пусть она поживет здесь, — объяснил Капопа. — Береги ее. Никому ее не показывай. Пусть никто не знает, что она у тебя.

— А подарки? Что я буду иметь?

— Раз в месяц — мука, рыба, бананы — столько, что хватит для пиршества всей деревни, — ответил Боболо.

— Этого мало, — недовольно буркнул Ребега. — Нам не нужна белая женщина, от своих хлопот хватает.

Капопа приблизился к Ребеге и что-то зашептал ему на ухо. Лицо вождя становилось все более недовольным, однако вдруг он забеспокоился. Видимо, колдун Капопа припугнул его гневом демонов и духов, если он не выполнит их просьбу.

Наконец Ребега сдался.

— Немедленно присылай еду, — сказал он. — Нам самим не хватает, а эта женщина ест за двоих.

— Завтра же пришлю, — пообещал Боболо. — Сам приду с моими людьми и останусь на ночь. А теперь мне пора назад. Уже поздно. Ночью в лесу опасно, повсюду люди-леопарды.

— Да, — согласился Ребега, — они повсюду. Я приму твою белую жену, если принесешь еду. А если не принесешь, отправлю ее назад в твою деревню.

— Только не это! — вскричал Боболо. — Я непременно пришлю еду, не сомневайся.

Кали-бвана с чувством облегчения глядела вслед уходящим Боболо и Капопе.

За все время разговора с Ребегой к ней ни разу не обратились, как не обращаются к корове, которую загоняют в хлев. Ей вспомнились негры на американских плантациях, обездоленные, лишенные всяких прав. Теперь, когда ситуация изменилась, она что-то не видела, чтобы негры были великодушнее белых. Видимо, все зависит от того, кто сильнее, а у сильных, как правило, начисто отсутствует сострадание и милосердие.

Когда Боболо и Капопа исчезли за деревьями, Ребега подозвал одну из женщин, с интересом прислушивавшуюся к краткой беседе вождя с гостями.

— Отведи женщину к себе в хижину, — распорядился он. — Смотри, чтобы с ней ничего не случилось, и чтобы никто чужой ее не видел. Такова моя воля!

— Чем я стану ее кормить? — спросила женщина. — Мужа на охоте убил дикий кабан, и мне самой не хватает еды.

— Тогда пусть поголодает, пока Боболо не пришлет обещанное. Ступай!

Женщина схватила девушку за руку и потащила к жалкой хибаре на самой окраине деревни. Девушке показалось, что ее поселили в самой убогой хижине.