Таша (СИ)

Несмотря на количество кофеина, спать хотелось безбожно, но, когда услышал звук льющейся воды в ванной комнате, как подорванный вскочил с места.

Душевая кабинка только закрылась, а я дёрнул ручку обратно, заставив девушку взвизгнуть от страха.

— РУСЛАН!

— Ты с ума сошла?! — Одновременно возмутились мы с Ташей, нервно прикрывающей двумя руками стратегические места тела, которыми женщины на раз покоряют мужчин. — Быстро выходи! — Не обращая внимания на сопротивление, вытащил балбеску на ворсистый коврик, обматывая полотенцем. Ташкевич постепенно багровела то ли от стыда, то ли от ярости, и чтобы не нарваться на «благодарность», пояснил: — с ветряной оспой водные процедуры запрещены. Оспины разносятся по телу, приумножаясь.

— Кошмар… — пискнула малышка, в голосе которой стояли слёзы. — Нельзя купаться три недели?! Я отказываюсь в это верить!

— Я точно помню, как Борисович не разрешал купаться заболевшим пациентам. Если не веришь, могу позвонить и спросить.

— Верю, но ты всё равно уточни, — смущённо опустив взгляд, девушка старательно пыталась взять себя в руки, что ей удавалось с огромным трудом, так как её глаза уставились на мой пах, заявляющий, что невозмутимость, которую старательно выражало моё лицо, напускное, потому как возбуждение очень чётко выделялось через штаны.

— Без проблем, — не сдержал ухмылки, приподнимая лицо Наташи указательным пальцем, — только ты меня поцелуешь…

Ташкевич стала нервно покусывать нижнюю губу. Её дыхание сбилось, а зрачки расширились, поднимая мне настроения явными признаками желания.

С трудом сдержав излишнее довольство, набрал номер медицинского работника приюта, держа телефон в левой руке всё это время.

Когда Иван Борисович, через громкую связь, дал нам короткую лекцию о том, что медицина, все эти годы, не стояла на месте, и многие методы и способы лечения той или иной болезни так же претерпели изменения, моё беспардонное появление в ванной стало беспричинным. Кто же знал, что врачи кардинально изменили своё отношение к водным процедурам на момент протекания ветряной оспы, запрещая их лишь в том случае, если у пациента держится высокая температура?!

В общем, счастливая Наташа вытолкала меня из светлой комнаты, предвкушая долгожданный душ, чрезвычайно довольная собой, позабыв о плате, и мне не оставалось ничего другого, как топать на кухню, готовить завтрак.

«Благо продуктов накупил целых три пакета», — думал я, насвистывая мотив какой-то песенки, потому как ещё вчера холодильник миниатюрной брюнетки был совершенно пуст. — «Эта Вика, действительно, та ещё стерва».

Внезапно, в ванной комнате послышался разъярённая ругань. Надо сказать, довольно отборная даже для меня!

Я не успел положить деревянную лопатку, как маленькая фурия заскочила на кухню.

— ЭТО ЧТО ТАКОЕ?!?

Глаза Таши сверкали от ярости, довольно соблазнительно преображая бледное лицо. Хотелось прижать к себе девушку, обмотанную махровым полотенцем, и зацеловать до бессознательного состояния.

Я не привык отказывать своим желаниям, поэтому приблизился к Наташе на свой страх и риск, довольно улыбаясь:

— Где?

— Ящеров! По-твоему, в моём вопросе есть что-то забавное?! — Рычание брюнетки лишь укрепило эрекцию, а Таша, не замечая моего возбуждения, продолжала нагнетать: — немедленно отвечай, каким образом на мне появились эти зелёные п… пятна!?

Невозмутимое пожатие плеч превратило цвет лица Ташкевич в наливную вишенку. Решил ответить более конкретно:

— Оспины прижигают зелёнкой, чтобы они не лопались и не оставляли на коже некрасивых шрамиков, — разговаривал с Ташей, словно с ребёнком, нарочно выводя её из себя. — Ты не знала?

Стоило протянуть руку к вздёрнутому носику брюнетки, как меня звонко шлёпнули по ней, ловко увернувшись.

— Ты… ты меня раздевал?!?

— Да что ты так паникуешь? — Моя улыбка заводила девушку, натурально раздраконивая. — Я всего лишь обработал ранки, как положено.

— Ты — дебил?! У меня на груди написано «сосочки», а внизу живота… — девушка отчаянно покраснела, хватая ртом воздух, а мне снова захотелось посмотреть на дело своих рук, которое и тогда и сейчас смотрелось вполне безобидно, учитывая, что температуры и жалобных стонов на тот момент не наблюдалось. Это чуть позже, когда жар Ташкевич превысил сорок градусов, я почувствовал угрызения совести…

— И что же у тебя написано внизу живота? — Голос сел, и мой вопрос, произнесённый хриплым шёпотом, заставил девушку вздрогнуть.

«… », — фраза на персидском языке явно не могла быть понятной для девушки, да только её смущение говорило об обратном, ставя мою наблюдательность в тупик.

— Какая-то фигня, — немного подумав, выдохнула Таша, тут же добавив: — но зная тебя, ничего приличного там нет!

— Всё там прилично, малыш, — я притянул девушку к себе, нагнувшись, чтобы поцеловать за ушком.

Брюнетка задрожала в моих руках, позволяя почувствовать себя всесильным и выпустить своё желание наружу.

Наташа