Тася Иванова. Тетрадь злоключений

Кого я обманываю? – Я во весь голос горланила песни группы «Бездна», при этом выделывала руками и ногами различные танцевальные движения, воображая, будто нахожусь на сцене, посылала тысячам поклонников воздушные поцелуи, разумеется, вместе с клочьями мыльной пены. Глаза у меня при этом действительно были закрыты. И вот, когда я их открыла… Нет, я конечно читала о людях, способных одной силой мысли переносить одушевленные и неодушевленные предметы из одной точки в другую, но никак не могла предположить, что обладаю этим талантом сама. Моему взору во плоти и во всей красе предстал собственно исполнитель тех самых музыкальных композиций, кои я только что с таким жаром распевала.

Герман Орлов стоял, прислонившись спиной к стене, сложив руки на груди, и внимательно разглядывал пенный сугроб, из которого торчала моя голова. На всякий случай, я занырнула поглубже и тоже принялась разглядывать неожиданного гостя. Судя по всему, он наслаждался моим сольным выступлением довольно продолжительный промежуток времени, об этом свидетельствовали обильные следы пены на одежде и на волосах. Взаимные разглядывания явно несколько подзатянулись. Наконец, Герман кашлянул, прервав начинавшее беспокоить меня молчание:

– Хорошо поешь.

– Спасибо. Ты тоже неплохо. – Это я сморозила, не подумав. Хотела сделать ответный комплимент.

Но Орлов, вроде бы, не обратил внимания и продолжал развивать тему:

– И двигаешься тоже.

– Спасибо, – я скромно потупилась.

– Пластично, и ритм чувствуешь.

Лицо мое под маской из гуано приобрело цвет марганцовки, когда я сообразила, какие части тела вполне мог лицезреть этот невоспитанный самодовольный тип во время моего импровизированного танца. Что он себе позволяет? В конце концов, статус супер рок-звезды – это еще не повод вот так врываться в чужие ванные! Я ему не какая-нибудь влюбленная дурочка, которая только об этом и мечтает. Тут я припомнила все обиды и несправедливости, а также данную себе клятву вести с Германом Орловым беспощадную холодную войну и сразу перешла в наступление:

– Вообще-то, неприлично входить в чужую ванную без приглашения.

– Согласен. – Герман поудобнее облокотился о стену. – И, раз уж ты первая об этом заговорила, будь добра, объясни мне, какого черта ты здесь делаешь?

– Ккк-ак это, какого черта? – От возмущения я стала заикаться. – Вообще-то, меня пп-приятельница в гости пригласила! А вот ты как здесь оказался? – Не могла же я, в самом деле, его телепортировать? Или могла?

– Я здесь живу.

Признаюсь, к такому я была совершенно не готова и, не зная, что ответить, лишь молча открывала и закрывала рот. Воспользовавшись моей временной неспособностью выдавать членораздельные звуки, Герман Орлов перехватил инициативу:

– Приятельница пригласила тебя ко мне в квартиру?

– Она сказала, что это ее квартира. – Обрела я дар речи.

– Что за приятельница?

– Ну…

– Ну?

– Наташка. Ассистентка. – Чувствуя, что вляпалась в историю, выдавила я.

– Вот же … стерва! – Он явно собирался выдать словцо покрепче. – Так! Давай, смывай, что там у тебя на лице, и собирайся. У тебя на все десять минут.

Такого обращения я стерпеть, конечно, не могла:

– А что это ты раскомандовался? Откуда я знаю, что это твоя квартира, а ты не взломал ее, подделав ключи? Я дождусь Наташку, и тогда мы разберемся, кто здесь живет. И даже с места не сдвинусь, пока она не вернется!