ТАСС не уполномочен заявить…

Ларисе показалось, что такого триумфа и ликования ее сердце сейчас просто не выдержит. Но она совладала с собой и, лежа на спине, горделиво дернув головой и кокетливо уперев руки в свои бока, игриво произнесла:

– А то… Мы, чай, девушки, образованные, московские университеты заканчивали. Не всё же только римским патрициям в образованных ходить. И прошу заметить: две родинки именно на левом плече…

– Да, да, именно на левом… Я помню, я читал, – восторженно сказал Михаил.

– Но есть и другая легенда, – вздохнув, тихо произнесла Лариса. – А она гласит, что змея ужалила ее в грудь…

– Есть еще и третья версия… Да разве в этом дело, царица ты моя египетская… Я сразу ощутил в тебе какую-то невозможную притягательность, когда ты пришла брать у меня интервью, словно, провалился в какой-то астрал… Так и пребывал в нем все гастроли, мечтая о встрече…

– А я, как только увидела твою очаровательную мордашку в одном журнале, – тая и растворяясь в нежности от мужских комплиментов, призналась женщина, – сразу подумала: «расшибусь в лепешку, но вот этот будет моим».

– Чем же «вот этот» так сразил тебя наповал, лепешечка ты моя, – обрадовавшись такому неожиданному признанию, спросил Михаил, – восходящей звездностью?

– Ну, что ты, – звездность тут ни причем. – Лариса состроила невинные глазки. – Не знаю, как и сказать. Неловко даже как-то и признаваться в этом…

– Ну, пожалуйста, Лорик, не томи…

– Понимаешь, – и женщина нежно-нежно провела указательным пальцем по контуру его верхней губы. – Что-то такое сумасходительное и притягательное было в капризном и чувственном изломе твоих губ на том фото. Как обещание какого-то блаженства, каких-то неведомых доселе мне радостей… И я не ошиблась, Мишель. Ты превзошел все мои ожидания…

Мужчине от услышанного кровь ударила в голову, и «в зобу дыханье сперло». Он судорожно заглотнул воздух, но всё равно закашлялся. Чуть отдышавшись, но, так и не выровняв от сильного волнения голос, музыкант наклонился и прошептал ей в самое ухо:

– Еще не превзошел. Вот сейчас…

И тут зазвонил телефон.

«Как некстати», – вздохнула про себя Лариса.

– Может быть, это из Ленинграда, родители, – Михаил резво подскочил к аппарату.

– Алло…

На том конце провода немного помолчали, а затем мужской голос произнес: «Дэвушэк нэ хотытэ? Ес красависы на любой вкуц».

Михаил усмехнулся и сказал невидимому абоненту:

– Нэт. Ужэ ес одын красависа.

Лариса захохотала.

– Третий раз звонят за день, – Михаил покачал головою.

Он налил себе немного минералки и выпил.

– Извини, я сейчас, – сказал мужчина и направился в сторону ванной.

Лариса со злостью глянула на телефонный аппарат, и ей захотелось выдернуть шнур из розетки.

«Он сказал: вот сейчас… Конечно же, наверняка, он хотел сказать: вот сейчас перейдем… к апофеозу. И тут… Как некстати этот звонок, в такой-то момент», – с сожалением подумала женщина.

Еще с досадой она отметила, что до сих пор находится пусть в шикарном, но женском белье. А меж тем, она чувствовала, что бюстгальтер стал ей тесноват, врезаясь в грудь и, даже, немного причиняя боль. Но… сама она решила ничего не предпринимать. Потому что помнила слова, которые сказал Михаил в ресторане: «Мужчина может предложить или намекнуть, но он не должен навязываться».

«Ну, уж если мужчина не должен навязываться, то женщина – тем более», – рассуждала Лариса, боясь спугнуть ту радость, которую доставлял ей Михаил.

Просто ничего подобного в ее жизни не было. И хоть и считала она себе вполне искушенной мадам в некоторых вопросах, и хоть кокетничала и слегка капризничала с Михаилом (как же без этого?), но вот именно с ним по наитию сразу и безоговорочно приняла для себя роль «ведомой». Такого красавца, такого тактичного обожателя, такого аристократа по духу и обхождению у нее никогда не было. Чего еще желать-то? Плыви лишь по теченью, растворяясь в этом блаженстве и неге. Ну, и сама, конечно, умей быть благодарной тому, кто одарил тебя таким блаженством. И будет тебе женская радость: триумф, апофеоз. А может, даже сразу оба, и вместе взятые.

– И часто тебе поступают такие предложения? – кокетливо поинтересовалась Лариса, когда Михаил вошел в комнату.

– В отечественных гостиницах всегда, – Михаил брезгливо передернул плечом.

Он сел на тахту.

– Мы – гурманы… Суррогаты не пользуем, – и обнял Ларису. – Так что там ты сказала про капризный излом моих губ? Повтори, еще так хочу это услышать…

Лариса наклонилась к уху Михаила, прошептав несколько слов, и взгляд ее упал на огромный букет алых роз.

– Ой, погоди, – она высвободилась из объятий своего кавалера и подошла к столу, на котором стояла ваза с цветами.

Взяв две розы, она вернулась, и присев на тахту, стала обрывать лепестки на одной из них, осыпая ими своего умопомрачительного принца.

Михаил подхватил второю розу и стал делать то же самое.

– Поразительно, – прошептал он, – как мы всё время звучим в унисон. – Я ведь сам только – только подумал о цветах на постели, а ты…

– Вот такая я девушка, – произнесла самодовольно Лариса, комфортно устраиваясь на шелковых подушках и подставляя свое тело дождю из алых лепестков и поцелуев.