ТАСС не уполномочен заявить…

… Лариса сидела перед зеркалом. Она только что сняла питательную маску с лица и раскручивала крупные бигуди, заглядывая при этом в русско-итальянский словарь, бормоча и запинаясь, заучивая певучие, благозвучные слова, которые плохо шли ей на ум. Затем взяла фен и стала выравнивать «волны», кое-где образовавшиеся от бигуди. Она знала: всё основательное надо сделать сегодня, чтобы завтра утром только подправить.

Дверь неожиданно распахнулась, и на пороге появилась тетка Катерина, только что громко спорившая с отцом в его кабинете.

– Марафетишься? – понимающе усмехнулась генеральша. – Есть для кого? – и своим мощным торсом втиснулась в кресло.

Лариса вздохнула.

– Могу погадать, хочешь? – интригующе предложила тетка.

– А почему бы и нет? – племянница быстро достала из ящика стола карты.

Вообще-то, она не очень в это верила. Где-то: пятьдесят на пятьдесят. Но тетка действительно умела гадать. А завтра у нее такой волнительный день…

– Сдвинь своей рукой, – попросила генеральша, протягивая колоду карт Ларисе и присаживаясь на тахту, чтобы раскидать бумажные картинки понятным ей узором в определенной последовательности.

Племянница всё еще сидела перед зеркалом, прореживая пинцетом брови.

– В общем, – в казенном дому ждут тебя хлопоты, – начала генеральша, – очень близкие хлопоты.

– Прямо завтра с утра, – предположила Лариса.

– Может и так, – кивнула тетка Катерина. – Еще какой-то злодей и злодейка тебе выпадают в том же казенном дому. И от них – даже удар…

– Кажется, я даже знаю, о ком речь. Злодей – это мой начальник. А злодейка – его секретарша, которая наушничает, во сколько я прихожу на работу и когда ухожу. В моем казенном доме это незыблемо, – вздохнула Лариса.

– Да, хоть, король этот тебе нехорошо падает, – продолжила генеральша, – но тебе повышение по службе выходит, не глядя на все его козни… Переплюнешь ты через него.

– Так я плююсь в его сторону постоянно, – усмехнулась Лариса, – а вот насчет повышения – это вряд ли… Мой начальник непотопляем и ему еще девять лет до пенсии. Карты врут, – заключила она с грустью.

– Ларка! – тетка так зычно вскрикнула, что племянница даже вздрогнула. – Не каркай под руку. И запомни: в моих руках карты никогда не врут. Ну, вот, всю мысль перебила, – сказала она с досадой.

– Молчу, молчу, – виновато вздохнула Лариса.

Какое-то время генеральша сидела молча, созерцая карты и всё еще недовольно сопя.

– Значит, – начала она снова, – король этот поганый станет тебе по барабану. Отскочит от тебя, как горох от стенки. И знаешь, почему? Потому что тут один благородный король очень клинья к тебе подбивает. И именно он своим благородством всю твою грусть и печаль перекроет. Понимаешь? И ложится его масть к тебе со свиданьицем, расположением и любовью. О как.

После этих слов родственница замерла на время, внимательно изучая карты.

– Ой, Ларка! – вскрикнула она вдруг, всплеснув руками, Ларка, что я вижу! С королем-то этим у тебя постелька выходит, да еще какая…

– Что, прям, завтра? – игриво поинтересовалась племянница, откладывая пинцет в сторону и разворачиваясь лицом к тетке.

– Насчет завтра – сказать не могу. Но очень близко, совсем рядом выходит, – тут генеральша вздохнула и неожиданно перешла на шепот, – такая постелька, о которой все бабы мечтают, да не всем суждено…

– Какая – такая? – не поняла Лариса. – Страстная, что ли, очень?

– Любовь без страсти не бывает, – назидательно сказала тетка. – Но я не об том сейчас толкую. Я о постельке, которая… – и женщина запнулась, подбирая слова, – про которую говорят, что она… судьбе – порог.

– Как? – переспросила племянница и засмеялась. – Тетка, тетка Катерина, по тебе словарь крылатых народных выражений можно составлять.

И Лариса повторила в задумчивости, глядя в зеркало: «Судьбе – порог»…

– К жизненным переменам, что ли?

– К очень жизненным, – кивнула генеральша.

– К замужеству, что ли? – неуверенно переспросила Лариса.

– Тсс, – тетка Катерина приложила палец к губам. – Тсс. Экая ты бестолочь, Ларка. Не видишь разве: я слова этого избегаю всячески, чтобы вслух его не произносить, чтобы не спугнуть удачу, – и она быстро-быстро перемешала на тахте карты, сбив их в бесформенную кучу. – И ты слова этого вслух не произноси. И никому про гаданье это не рассказывай. Ни подружкам. Ни даже им, – генеральша кивнула на двери Ларисиной комнаты, за которыми находились родители. – Я тоже молчать буду.

И, видя ироничную улыбку на лице племянницы, добавила:

– Можешь даже не сомневаться, Ларка. Всё: отпрыгалась, девка. Стопроцентно. Да и пересидела ты уже. Перестарочка-тридцатилеточка, сама знаешь. Давно пора. Скоро платье будешь шить или покупать… тсс… сама знаешь, какое. Вспомнишь еще мои слова. Очень скоро вспомнишь…

И генеральша, с видом заговорщицы, приложив палец к губам, покинула комнату племянницы, посмотрев на нее восторженным взглядом, словно на засватанную уже невесту.

В ожидании радости