Татьяна Друбич

Потом Иван попросил меня написать сценарий по прекрасной повести Антона Павловича Чехова «Черный монах». Это одна из самых сложных, трудных и неоднозначных чеховских повестей, одна из самых многообразно трактуемых прозаический вещей Чехова.

Десять негритят

Но вобщем-то это история о гении и толпе, это то, о чем писал Пушкин. Это действительно одна из самых тонких, сложных и трудных чеховских вещей. И трудность ее заключается в том, что, оказывается, в природе гения всегда лежит любовь.

* * *

Очень смешная и трогательная история у меня была со Станиславом Сергеевичем Говорухиным. Когда я ему однажды сказал: «Слава, ты знаешь, я должен тебя огорчить. На самом деле, ты фантомный режиссер. С одной стороны, ты есть, как материальная фигура, а с другой стороны, тебя нет». Он говорит: «Это еще что за разговоры такие дикие?» Я говорю: «Слава, это не мой разговор. Это одна милая девушка недавно прошептала мне на ухо: „Сережа, какое тебе большое спасибо за твои `Десять негритят`!“»

* * *

Как ни странно, Таня исключительно музыкальный человек. Причем не в силу какого-то фундаментального музыкального образования, а в силу своей душевной склонности ощущать белый свет, ощущать мир и ощущать всю нашу жизнь как род музыки. Она никогда не была склонна и не выказывала никаких пожеланий, связанных с концептуальным пониманием белого света — что такое хорошо и что такое плохо. Но она всегда поразительно чутка и отзывчива на музыкальный смысл событий и смысл человеческих отношений.

Асса

И в этом смысле ее, как я понимаю, любят и ценят очень хорошие музыканты. Я знаю, что их долгие годы связывают очень теплые отношения с Владимиром Спиваковым. И у них просто большая и настоящая человеческая дружба и приязнь с величайшим музыкантом наших дней Юрием Башметом. Юра был ее партнером в фильме «2-Асса-2» и там у них возникает некое такое эфемерное чувство влюбленности друг в друга. А в жизни их связывают очень такие серьезные и деловые взаимоотношения.

Юра уже второй раз вот в этом году пригласил Таню быть членом жюри всемирного конкурса альтистов. Первый раз это было воспринято Таней как совершенно непонятный ход загадочной «юрийабрамычевой» психологии жизни. Но тем не менее, когда она отсидела в качестве члена жюри первый конкурс альтистов, все музыканты сказали: «Давайте ее возьмем обязательно на второй конкурс, потому что у нее очень здравые и тонкие суждения, для чего, зачем и кому на белом свете нужна музыка».

* * *

Когда-то Таню спросили: «Какой поступок вы считаете самым невероятным, самым трудным и самый героическим в своей жизни?» Она говорит: «Это то, что я однажды вышла на сцену Малого театра». А история была действительно очень странная. Я начинал ставить по приглашению Юрия Мефодьевича Соломина, с которым мы работали на картине «Мелодии белой ночи». Работали и дружили. Он меня туда пригласил. И я начинал там ставить «Дядю Ваню» — спектакль для Юрия Мефодьевича Соломина и Виталия Мефодьевича Соломина. Потому что я очень любил этих двух людей. И очень переживал за то, что они так мало вместе работают. И мне так захотелось, чтобы они встретились в одном спектакле. И единственное, что было каким-то препятствием, это то, что мне показалось, хотя Юрий Мефодьевич со мной не был согласен тогда и не согласен до сих пор, что у них в театре на тот момент не было исполнительницы роли Сони. Я ранее видел совершенно потрясающую работу Андрона Кончаловского — фильм «Дядя Ваня», где роль Сони совершенно грандиозно играла Ира Купченко. Как мне тогда показалось, легко, свободно и достойно переигрывая двух великих народных артистов — Сергея Федоровича Бондарчука и Иннокентия Михайловича Смоктуновского.

И когда не было вот, на мой взгляд, аналога… Все у меня в жизни начинается всегда с аналога Иры Купченко! Так вот, не было аналога Иры Купченко в Малом театре. И я сказал: «Давай мы возьмем вот мою студентку Лену Корикову». И это было невероятное решение для Малого театра. Они никого со стороны не берут. Особенно молодых актеров, закончивших ВГИК. Это для них нонсенс, невозможная вещь. Но тем не менее как-то мне удалось уболтать Юрия Мефодьевича, упросить Коршунова — тогдашнего директора театра. Как-то они пошли на это, и мы позвали Лену Корикову.

Асса