Тату (СИ)

В хрущёвской трёхкомнатной квартире ничто не напоминало о семейной жизни. Кухонный стол из советского прошлого, две чиненные-перечиненные табуретки, гвозди в стенах для одежды, пластиковая посуда из солдатской столовой и... всё. Социальные обои, исписанные тараканьим карандашом, скрипучие деревянные полы, да законопаченные гипсом немытые окна с паутиной по углам. Удивился двум мышеловкам, так как кроме консервов в домашних запасах больше ничего не значилось. Когда мы разговаривали, казалось, что эхо от голосов проносится через все комнаты и достигает соседей. Отметив приезд привезённой из Питера спиртовой настойкой овса, мы улеглись в спальники разведчиков и проговорили половину ночи. Столько произошло в нашей жизни, что казалось всего и не перескажешь.

- Живи у меня, Слава! Столько, сколько надо. Видишь, места хватает. С деньгами, правда, туго, но паёк дают, - проживём.

- Спасибо, Виталя!

Так прошли пять дней томительного ожидания. Днём я изучал достопримечательности Пскова, ходил по магазинам, звонил на аэродром, а по вечерам мы из консервов готовили ужин и обсуждали итоги дня. На шестой день диспетчер сообщил, что ожидается вылет самолёта в Читу.

- Летите?

- Конечно! Через час буду у вас.

- Время вылета пока неизвестно, но поторапливайтесь.

Чита всего в семистах километрах от Улан-Удэ. Оттуда уж точно можно на электричках доехать.

Я собрал все свои сумки, количество которых увеличилось до четырёх. В хозмаге за четвертной прикупил металлическую полочку для сушки кухонной посуды, из которой сделал импровизированный рюкзак. С поклажей выдвинулся на остановку общественного транспорта.

Девять часов утра. В стране час пик. Горожане едут на работу. Двери подходящих троллейбусов закрываются с трудом. Некоторые из них так и не открываются. Попасть в салон кажется нереальным, а тем более с моим грузом. Три троллейбуса ушли, оставив пассажиров в растерянности и недоумении.

- Ты, откуда парень? - спросил у меня приземистый мужчина лет пятидесяти в коричневом пальто и серой кроличьей шапке.

- Откуда я...? Это долго объяснять. Еду из Питера, родом из Киева, служу в Улан Удэ, военный врач бригады спецназ. Сейчас спешу на аэродром. Самолёт скоро улетает... в Читу.

- Улан-Удэ... мой отец в войну в военном госпитале там лечился... Тебе помочь?

- Спасибо, я сам! - отрезал ему, так как сомневался в бескорыстности помощника.

- Я тебе помогу, но с двумя условиями! - не унимался он, чувствуя мои сомнения.

- Какими?

- Первое условие. Ты выпьешь со мной, когда мы приедем на аэродром. Второе условие. Ты напишешь мне, как добрался до Улан-Удэ.

- Хорошо!

Мой помощник оказался напористым в достижении поставленных целей и с шумом, криком и гамом мы погрузились в первый же подъехавший троллейбус. На остановке "Аэродром" из пластиковых стаканчиков мы дважды выпили по сто граммов холодной водки и закусили одной конфетой на двоих.

- Может, ещё по третьей, на дорожку?

- Ой, нет, спасибо! Меня тогда на борт не возьмут!

Я поблагодарил спасателя за помощь, записал его адрес, и в приподнятом настроении ушёл на поиски самолёта.

Но на аэродроме всё было без изменений. Всё те же самолёты, всё те же сугробы, столетние ели, да одинокие сороки. В диспетчерской сменился дежурный, и новый не владел информацией по мне. Однако алкоголь уже подействовал, поэтому тревожиться я не стал и незаметно погрузился в сон.

- Док, бери лопату, пойдем взлётку чистить! - разбудил меня командир подъехавшего через час экипажа.

- Шутите?

- Шучу... Давай по сто грамм для согрева?! А потом почистим лишь выезд на рулёжную дорожку.

Через два часа работы одного пассажира и четырёх членов экипажа дорожка была расчищена. Мы выпили за проделанную работу. Через час подъехал топливозаправщик. Затем мы выпили ещё... и через час ещё... Наконец, взлетели.

Пассажиров кроме меня не было, и я мирно улёгся на мягких мешках. Самолёт вёз какие-то грузы, как сказал командир - "новогодние подарки" - и летел на Дальний Восток с дозаправками в Воронеже, Новосибирске и Чите.

Вечером следующего дня мы приземлились на аэродроме Домна, что в сорока километрах от Читы. Пешком я добрался до занесённой снегом железнодорожной станции. Она представляла собой полустанок из XIX века. Одинокий домик, импровизированная деревянная платформа на один вагон, болтающийся от ветра фонарь и изъеденное ржавчиной расписание электричек. На запад, как и на восток, электропоезда курсировали лишь дважды за сутки. Я выбрал для себя восточное направление. Следующая электричка на запад была утром. Прыгая по глубокому снегу вокруг дома, я считал остающиеся до прибытия часы-минуты. Меховые берцы, как и тёплый камуфляж спецназовца, не спасали от ветра и холода. Так прошло два часа. Затем на санях, запряжённых мохнатой лошадью, как из сказки, подъехал одетый в армейский тулуп и валенки хозяин домика - станционный смотритель.

- Замёрз, служивый?

- Есть маленько...

- Заходи, сейчас буржуйку растопим, чайком согреемся.

- Спасибо.