Те, кого нет

– Мам, я тоже могу работать, мне скоро семнадцать. В Макдаке, например.

– Тебе надо в институт поступать, а не в Макдаке работать. И потом у нас, слава богу, папа пока ещё работает.

– Ну, а если и его уволят?

– Кто же его уволит, он сам кого хочешь уволит, – мама вздохнула.

– Слушай, а пусть он тебя к себе на работу возьмёт? Ты же ему всё равно статьи редактируешь и помогаешь со сбором материалов. Будешь делать то же самое, только за зарплату.

Мама улыбнулась и покачала головой. Лика знала, что когда-то так и было: мама и папа работали вместе, потом, когда поженились, мама уволилась, чтобы не «плодить семейственность». Тогда папа ещё не был ведущим специалистом в этом своём химико-технологическом институте. Мама перешла в научный журнал редактором. Видимо, дела в журнале шли не очень хорошо.

– Мам, а почему мне линзы прописали? Я совсем что-то не помню. Вижу я хорошо и без линз. Я проверяла.

Мама удивлённо подняла брови.

– Как это не помнишь? Тебе десять лет было, как раз после твоего дня рождения ты стала жаловаться, что у тебя глаза болят. Мы пошли к окулисту, тот посмотрел и велел срочно идти к какому-то специалисту. Дал направление. Мы и поехали.

– Это я как раз помню. Я про сами линзы хотела уточнить. Кто их прописал?

Мама потёрла лоб. Нахмурилась.

– Странно, про то, как и сколько носить линзы, я помню, а вот про то, кто и как…

– А я смутно помню, что мы долго ехали и даже навигатор не знал, где такой адрес. Там какой-то район – много зелени, домики вроде дач…

– Точно! – мама радостно закивала. – Вспомнила. Ох, и намучилась я с этим адресом. Но всё же нашла его. Профессор, или кто он там, нас принял. Посмотрел тебя и сказал, что это какая-то аномалия и что если не лечить, то может развиться астигматизм или даже слепота. Я, конечно, напугалась страшно. Но он сказал, что всё поправимо, надо только носить специальные линзы. И выдал целую коробку, сто штук. Бесплатно причём. Сказал, менять каждые полгода и на улицу без них не выходить. Неужели ты не помнишь? Ты же уже большая была.

– Он светил в глаза фонариком?

– Да. Именно. А говоришь, не помнишь. А что?

– Ну, так, на всякий случай. Вдруг линзы кончатся. Или ещё что.

– У тебя заболели глаза? – встревожилась мама. Лика сделала неопределённый жест рукой. – Подожди. Наверное, на коробке с линзами написано.

Мама полезла в шкаф и достала картонную коробку. В ней лежало много упаковок с линзами. Никаких надписей, к разочарованию Лики, на ней не было.

– А адрес ты помнишь?

Мама развела руками.

– Помню, что профессор вёл приём на дому. То ли Каменный, то ли Крестовский остров. Здание старое такое, ещё, кажется, дореволюционной постройки. Я даже решила, что окулист в поликлинике что-то напутал. Но нет, там табличка возле дверей была, профессор такой-то.

Странно, очень странно. Лика крепко задумалась. Зачем странный доктор прописал ей линзы, которые спасли её от серых живодёров? Значит, доктор на её стороне? Значит, он сможет дать ответы на её вопросы? Или не надо ничего делать, не надо ничего искать? Пусть всё останется как раньше. Возможно, её и не будут искать или не смогут найти, если, конечно, ищут. Может, всё же лечь спать и постараться забыть всё, что случилось? Лика зевнула. Десять утра. Ноутбук подал сигнал о новом письме. Лика открыла почтовик. Такого адресата она не знала. Снова спам какой-то? Нет. Сердце её замерло. От Дэна? Не может быть!

«Привет, Анжелика. Если читаешь это, значит, со мной что-то случилось. Скорей всего, у тебя сейчас куча вопросов. Но погоди искать ответы. Торопливость иногда приводит к беде. Я пишу это письмо, ещё не будучи знаком с тобой лично. Наверное, у нас с тобой будут встречи и разговоры, и, может быть, я тебе даже уже что-то рассказал. Но будем исходить из того, что ты ничего не знаешь. Поэтому я начну с самого начала.