Те же и Скунс

Поэтому-то пятеро российских спецназовцев напряжённо прислушивались к каждому звуку, раздававшемуся в домах и вне их. Они стояли в тени высокой стены из кизяка, какими были окружены почти все дома. В горах дерево – большая ценность, здесь всё лето заготавливают кизяк, который потом идёт и на топливо, и на строительство. А зима в Чечне совсем не такая короткая, как думают иногда. Вот и сейчас, в начале апреля, ребята основательно помучились, подбираясь к нужному аулу заснеженными перевалами. Ниже, там, где скоро зацветут бескрайние луга, было не лучше: под снегом скрывалась поросль дубового стланика, этакая пародия на дерево росточком сантиметров в десять-пятнадцать. Ноги за этот чёртов стланик всё время цеплялись.

К аулу подошли ночью, закончить следовало до рассвета. Сведения о том, что заложник находится именно здесь, были получены из надёжного и, разумеется, секретного источника, какого именно – Женя не знал. Однако с топографией самого аула вышла путаница, видимо, сам «источник» здесь никогда не бывал. Больше всего смущала полуразвалившаяся сторожевая башня, стоявшая несколько на отшибе и как раз с той стороны, откуда подошла группа Зуева. Зато широкие стены (Зуев по афганской привычке их иначе как дувалами не называл) для небольшого отряда были настоящей находкой. Местами они значительно возвышались над домами, сложенными из грубого камня, и это придавало селению сходство со средневековым Укреплённым городом. А заодно давало возможность скрытно подойти вплотную к дому Махмуда Хамхоева, где, согласно «источнику», находился захваченный журналист. Его звали Валерий Карнаухов, и он имел глупость довериться честному слову мусалчевцев. Теперь за него требовали выкуп.

Все варианты были давно просчитаны, осталось уточнить детали. Родион сделал всем знак молчать и прислушался. Женя мог бы поклясться, что из-за «дувала» не доносилось ни едином звука. С другой стороны, зуйчата прекрасно знали, на что был способен их командир.

– Так, – сказал наконец Родион. – Журналист там. В задней комнате. Ещё в доме старик, его жена и невестка, она уже встала. Старики просыпаются. Охрана из двух человек, один кажется, спит… Пять на пять. Ты, Женька, не ввязывайся, с тобой журналист. Старики не в счёт, остаётся трое… – Дядя Зуй распределял роли. – Я страхую, если посторонний появится – он мои. По второму сценарию вы не рыпаетесь, пока жив свидетель…