Театр для теней. Книга 1

Те же, кто пытался копнуть глубже, понять, что у них за философия такая и чего они хотят от честных безднианцев, возвращались в таком виде, будто из них всю жизнь, всю душу выпили. Жуткое зрелище, доложу тебе. — Он с искренним сочувствием покачал головой и, уже обращаясь к собеседнику мысленно, добавил: — Правда, недели три назад нам с Фай чудом удалось пропихнуть к ним своего шпиона. Он донёс, что сейчас Наполнители вовсю возятся с кое-какими подозрительными зельями. Причём вещества эти такого рода, что мы теперь думаем — а не участвовали ли эти ребята в создании того поганого вещества, которое сначала испытали на эморийцах, а потом, в улучшенном варианте, применили в Бриаэлларе. Ну, чтобы заставить горожан бояться властей. Я слышал, даже сам Каисс Ларморанн не устоял! Хотя, боюсь, соглядатай наш дольше месяца не выдержит — природа возьмёт своё. Он полукровка — илтеец-долинник, — пояснил Мейв, прежде чем Анар успел спросить, что это за природа такая и что именно она возьмёт.

— Быстро же до вас доходят бриаэлларские новости! Прошло всего четыре дня, как…

— Да не такая уж тут у нас провинция… О, Такрен нашлась! Фаай! — вдруг проорал Мейв, но Такрен его не услышала. Она остановилась около окутанного морозной магией прилавка, за которым одетый в серебристые шкуры человек торговал ледяными шарами. Судя по тому, как осторожно, ухватив длинными щипцами, торговец передавал один из них синекожему ящеру — содержимое шариков было весьма опасно. Неожиданно, почему-то передумав забирать покупку, ящер присел, коротко зашипел и на полусогнутых рванул к ближайшей стене пещеры. Там он отыскал узкую вертикальную трещину и каким-то чудом протиснулся в неё.

Фай голой рукой схватила один из шаров и метнула вслед рептилии. Чуткие уши алаев уловили звук лопающегося ледяного шара, следом за ним раздался страшный рык, перешедший в вопль. Через несколько мгновений из трещины повалил густой желтоватый дым с едким запахом.

— Злая ты, Фай, — проворчал Мейв. — Нельзя в присутствии существа с моим воображением убивать невинных ящерок, — он поёжился, — таким способом!

— Это был Фримлак, — пожала плечами алайка, потирая мигом окоченевшие пальцы. — Неплохо замаскировался, да?

— Да уж, — недоверчиво дёрнул головой Мейв, поглядывая на дымящуюся трещину.

Фай усмехнулась:

— Хочешь, спросим его душу?

— Препятствовать её отлёту к Веиндору? — в притворном негодовании всплеснул руками Куцехвост. — Помилуй, я не способен на подобную мерзость!

— И зря. Тебе выпало счастье жить в городе, где всего один жрец Веиндора, да и тот почти выжил из ума. Пренебрегая подарками судьбы, можно пребольно получить от неё по ушам за неблагодарность, — напыщенно заявила она, глядя почему-то на Анара.

— О, не плачь по моим ушам, прекрасная Фай, — перефразировал строчку известной песни Мейв. — Я готов не только поверить тебе на слово, но и заставить его душу вечно читать тебе сказки на ночь, лишь бы твои глаза никогда не оросили слё… (Тут Такрен надоел спектакль, и она отвернулась). — Да, это совсем уж не к месту, — ничуть не огорчился Мейв. — Ну что, идём обратно?

— Уже? — спросил Анар.

— Мы узнали всё, что хотели узнать, — бросила Фай.

— Пока я устраивал тебе экскурсию, Такрен успела разжиться какой-то информацией — вместо своей немногословной напарницы, объяснил Куцехвост. — Не волнуйся, сейчас она помучает нас немного неведением и всё расскажет.

* * *

— Так… пять и два. — Куцехвост пересчитал зубы в верхней и нижней челюсти каменного дракона, торчавшего у покосившейся створки ржавых ворот. — Двор номер пятьдесят два, нам сюда.

Именно этот адрес, как соизволила-таки поведать своим спутникам Фай, значился в записке, полученной ей через третьи руки от своего шпиона в замке Наполнителей.

Мейв вытащил из пасти статуи потрёпанный свиток, внимательно осмотрел, развернул, и в его руках оказались четыре сероватых листочка. Пробежав их глазами, он передал листки Фай.

— Ничего особенного: счета, рекламка какого-то кабака, предупреждение о просроченной плате за землю.

Даже не взглянув на бумаги, Такрен свернула их в трубочку и засунула на место.

Справа от начинавшейся за воротами тропинки каменный пол пещеры был утыкан железными цветами. Среди них не нашлось бы и двух одинаковых, так различались и форма и стиль исполнения, и металлы, из которых они были выкованы: видимо, кто-то заботливо отбирал «растения» для этого застывшего сада.

Слева от дорожки темнела полоска настоящей земли — большой редкости в Лэннэс: по загадочной причине, практически вся земля, попавшая в Бездну, в течение суток превращалась в густую чёрную слизь. Из земли торчало несколько слабеньких росточков. Почти прозрачные от нехватки солнечного света, листья скорбно свисали к неспособной прокормить их почве. Основную же площадь садика занимало множество колышков разной высоты, между которыми были натянуты серебристые нити. Сложный узор, образованный ими, был довольно хаотичен, по крайней мере на алайский взгляд. Ни колышки, ни нити не были зачарованы.