Театр для теней. Книга 1

— Это и есть твои знаменитые загадки, Фай? Наслышана, наслышана, — проговорила она, отступая на шаг, и резким движением ладоней по животу — словно оправляла свой удивительный корсаж из кожи карга — раздробила, уничтожила залегшую внутри ледышку. — Думаю, и ты наслышана о том, насколько я ненавижу загадки и тайны — я даже сюрпризы ненавижу.

Брай за её спиной несколько ожил, воодушевлённый её решительным тоном, и придвинулся поближе, замерев на равном расстоянии от сианай и облюбованного им камина.

— И с твоей стороны верх неприличия встречать нас подобным образом, не говоря уже о том, что сейчас не самое подходящее время, чтобы с кем бы то ни было играть в шарады.

— Любишь, чтобы всё было чётко и ясно? — осведомилась Фай.

— Да. Люблю, — отрезала Алу и тут сказала то, чего не только не собиралась говорить, но о чём, как ей казалось, даже не думала: — У меня слишком много дел, на мне лежит слишком большая ответственность, чтобы угадывать, что ты там имела в виду.

В глазах Такрен блеснул неподдельный интерес.

— Ответственность? — Она склонила голову набок и сложила свои чёрнокогтистые руки на груди. — Это очень хорошо, что ты понимаешь всю меру своей ответственности.

— Продолжаешь в том же духе? — со злым весельем воскликнула Аниаллу; окончательно вернув самообладание. Она смотрела на Фай разгоревшимся синим взором, и на губах её, вернувших сочную яркость, играла ядовитая улыбочка. — Хорошо, тогда я продолжу — в своём. Я понятия не имею, как у тебя получается пугать меня, как ты исхитрилась создать то лживое видение Пути в дневник Лилоры. Но ещё больше, чем узнать как, я хочу понять — зачем

. Что тебе надо от меня, Фай?

— Прямой вопрос — прямой ответ. Я всего лишь хотела, чтобы ты поняла всю серьёзность ситуации, сианай, ощутила на себе, как упоительно изменились правила игры, как много нового стало нам доступно и, более того, стало зависеть от тебя. Я не показала тебе ни капли лжи, даже позволила увидеть мой разговор с этой… недожрицей, — хмыкнула она.

— Допустим, я поняла «всю серьёзность». Я испугана, растеряна, я столкнулась с тем, чего не понимаю и боюсь понимать, — торопливо, но чётко выговорила Алу. — Что дальше?

— Дальше? Дальше нам стоит уделить немного внимания осмыслению этой чудной метаморфозы бытия и постараться извлечь из неё всю возможную выгоду. — Такрен сделала уважительно-приглашающий жест, но Аниаллу не двинулась с места.

— Выгоду — это хорошо. Но я не нахожу эту твою «метаморфозу» ни «чудной», ни «упоительной». Я видела, что творится в Энхиарге и других мирах, а если бы правдой оказалось то, что кто-то может играть нашими Путями — тогда мы все уж точно в полном подхвостье, — Аниаллу нервно передёрнула плечами.

— Это ты сейчас так думаешь. Твоё понимание неглубоко. Твой кругозор удручающе ограничен. Ты действительно боишься. Ты не знаешь многого. Но это пройдёт, это должно пройти, иначе смерти твоей сестры и твоей богини окажутся напрасными. — Фай ласково царапала воздух в миллиметре от крышки стола.

— Чудно, — махнула хвостом Алу, чувствуя, как холодок снова взбирается по её позвоночнику, и заговорила сбивчиво, хрипловато, так, будто была одна в комнате. — Чудно. Я слышала, что ты сумасшедшая, но и не подозревала, какая я сама дура. Надо было сразу понять, что у безумной кошки, самой по себе, не может быть такой силищи, чтобы обмануть видение Пути сианай. Надо было сделать из этого вывод, что за тобой просто-напросто стоит он — наш дорогой друг Тал, что ты часть какого-то его очередного плана, что хочешь и меня втянуть в этот кошмар! Понять и рассказать всё… Селорну, например.

— Тебе не идёт играть в глупость и малодушие, Тень богини, — покачала головой Фай. — Ты поняла и сделала всё правильно — насколько это было возможно при твоей осведомлённости… Я не служу никакому «ему». Он и не сунется ко мне… Что же до Селорна… Твой дорогой патриарх не поехал бы с тобой. Он подчинился бы голосу своей интуиции, созвучному голосу Аласаис, и не стал бы мешать мне. Как не стал мешать, когда выкидывали из Энхиарга друзей твоего обожаемого супруга, когда… — она сделала многозначительную паузу, но, скомкав фразу, так и не подарила собеседнице ни крупицы информации: — Когда их стало нужно выкинуть.

— Кому? Кому стало нужно? — почти простонала Аниаллу.

— Подумай и ты сама найдёшь ответ. Я дала тебе достаточно подсказок.

* * *

Анар нехотя разлепил глаза. Перед ним пестрел вышивкой всё тот же занавес, в щёлку между полотнищами была видна знакомая мозаика… Вот только прежде не было на ней следов кошачьих лап — кроваво-красных следов. Алай напрягся и, не шевелясь, едва-едва повернув голову, проследил их взглядом.

Они начинались у входа в комнату Мейва и заканчивались у ножки стола… Там кверху лапами, без движения лежал Фонарь. Белое брюхо его было испещрено алыми пятнами.

Рука Анара потянулась к висевшему в ножнах мечу, но тут послышался раздражённый топот, и в поле зрения появились сапоги Мейва.