Театр одной актрисы (СИ)

В голове медленно оформлялся план, сырой, грубый, очень рискованный хотя бы тем, что там фигурировал любовник королевы. Медленно выстраивались сцены, менялись в них людии ихреакциинамои слова, действия.Когда картинка, наконец, стала четкой,я нервно хохотнула, повернула голову кохраннику и сладенько сказала:

— Доброй ночи вам, господин.

Охранник озадаченно моргнул рыбьими глазами, даже в полумраке комнаты было видно. А я продолжила пожелание:

— И пусть вам до конца жизни снятсядохлыеверблюды и старые женщины с большими носами.

С этими словами я, подняв себе мелкойпакостьюнастроение, крепко уснула.

РАСТУЩЕЕ НАПРЯЖЕНИЕ

А утром мне стало не до смеха. Рассвет только-только занимался, а меня уже крутили и вертели, как куклу. В несколько рук заплетали, подкрашивали, мыли, одевали. И все это молча, под приглядом парочкиирдановскихлюдей.

Я уже давно заметила, что так называемой королевской гвардии, статных молодцов в доспехах, тут было не особо много, а вот серых теней, незаметных, услужливых и всегда ошивающихся где-то поблизости, было навалом. Королева настолько доверяет своему любовнику, что позволила нашпиговать дворец не своей верной гвардией? Или это и ее люди тоже? Непонятно, конечно.

Чем меньше времени оставалось до приема, тем сильнее меня колотила нервная дрожь. То ли от недосыпа, то ли от стресса я никак не могла согреться, а солнечное платье из желтой ткани совершенно не грело. Вконце концовя плюнула, завернулась в одеяло и уселась на кровать, пытаясь хоть немного согреться. Пальцы были ледяными, а лоб горел. Только бы не заболеть…

В таком состоянии меня и увиделИрдан, пришедший лично сопроводить меня на прием и проконтролировать, все ли со мной в порядке.От него не укрылась легкая дрожь моих рук, да и зубами я не стучала лишь потому, что накрепко их стиснула.

— Что, страшно? — бесстрастно спросила этагадина.

Он был сегоднявеликолепен, весь такой высокий, гибкий, затянутый в черный костюм с серебряным шитьем. Черные волосы, гладко выбритые острые скулы, выразительные песочные глаза…Опа, он что, их подкрашивает? Да, действительно, глаза были немного подкрашены темным. Я не удержалась и хихикнула. Вот это да. Звезда рок-н-ролла, не иначе. В голове невольно возникла картинка, какИрданВерден, весь такой строгий, страшный и важный, томно подкрашивает глазки перед зеркалом,слюнявит карандашик… Я не удержаласьи заржала, чем вызвала очередное потрясение.

— Ты повредилась рассудком? — обеспокоенно спросил он.

Я с трудом подавила смех. Но нервная дрожь меня отпустила.

— Все прекрасно.Настроение хорошее.Мы готовы?

Я первая подошла кИрдануи покосилась на его руку. Он шарахнулся от меня в сторону, явно не зная, чего ожидать.

— Мы идем или как?

Ирданвнимательно посмотрел на меня и, видимо, не заметил признаков поехавшей крыши.

— Идем.

Он подхватил меня под руку. И мы пошли. Медленно, но уверенно. Быстро я не могла — мешали каблуки на неудобных босоножках.А до главного зала от моей коморки путь неблизкий.И это было мне на руку. Есть несколько минут, чтобы поговорить, и меня за мои разговорчики не смогут поранить или убить, посольство же ждет.

И я усиленно захлопала глазами, вживаясь в роль.

Спасибо, Америка, что подарила миру Барби. Образтупоголовойблондинки с ногами и ресницами в полнеба мне сейчас очень кстати.

-Ирдан, скажите, а мне идет желтый цвет?

— Мне все равно. Помолчи.

Ну да, а чего я ждала?

— Ну как же? Ведь я должна блестеть, то есть, блистать, а вы порождаете во мне комплексы неполноценности. Это, я вам скажу, очень страшно, когда у молодой красивой женщины есть комплексы неполноценности. Это вам любой психолог скажет. От этого прекрасные и молодые вянут,страшнеют, их никто потом замуж не берет, они заводят себе кошечек исобачечек, чтобы было за кем убирать и на кого орать…Ау вас есть кошечка илисобачечка?

Я пролепетала этот бред на одном дыхании.

— Заткнись и иди молча.

— Вы—хами грубиян. Что вам стоит сказать, что мне идет желтый? — укоризненно проговорила я, неодобрительно покачивая головой.

— Тебе идет. — Сдалсянаконец.

— Я так и знала! — Я счастливо выдохнула и продолжила. — А мневоточень нравитсясиреневый. Его очень любит одна моя знакомая, очаровательная девочка. Кстати, она любит розовые пряники, которые вы мне так и не принесли. Хотите, расскажу вам рецепт? Берете муку, маслице, сахарок,свеколку…У вас же растетсвеколка?Такой красненький корешок…

Я болтала чушь, с удовлетворением ощущая, как каменеет рукаИрдана, в которую я намертво вцепилась.

— …Так вот, замешиваете тесто и разливаете по формочкам…

Я болтала и внимательно следила за дорогой. Надо выкладывать карты на стол, когда у него не будет возможности остаться со мной тет-а-тет. Наконец послышался гул людских голосов, коридоры стали шире, служанки то и дело пробегали мимо с мелкими поручениями. Еще несколько секунд — и мы будем на месте.

Я выдохнула и продолжила тем же сладеньким тоном глупенькой девицы: