Театр тающих теней. Под знаком волка

Еще через год молитвы Короля и Королевы, молитвы всего двора, всей страны были услышаны. Наследника Фелипе Просперо боготворил весь двор. Фелипе — в честь отца короля, Просперо — в честь процветания рода. И казалось, господь снова возлюбил род Габсбургов, и с этим мальчиком и род, и страна, и вся империя вернут то величие, которое так стремительно стало тускнеть со старением Короля. Тем более Королева еще через три года снова понесла. И все вокруг — и королевские астрологи, и королевские акушеры — обещали рождение мальчика.

И он родился. На тринадцатом — чертова дюжина — году брака родителей. Через пять дней после смерти брата, законного наследника.

Фелипе Просперо четырех лет от роду умер в одночасье. Утром еще играл, вечером желал матери доброй ночи с тем же ангельским видом, что придворный художник Диего, сеньор Веласкес, запечатлел на портрете, висящем теперь в королевской опочивальне. А ночью задрожал от лихорадки, забился в конвульсиях. Венценосных родителей не успели даже разбудить.

Добежав до спальни наследника, глубоко беременная Королева застала уже остывающий трупик своих надежд. И будто помешалась. На все пять дней, пока корона была без наследника, впала в забытье. То ли молилась, то ли кликушествовала, то ли была не в себе.

Герцогиня тогда привела и священников, и знахарей, даже экзорциста из-под Кордобы вызвала. Тот, мрачный и вонючий, посмотрев на мечущуюся на королевском ложе Марианну, произнес:

— Impotente, бессилен.

И добавил:

— En busca del anhelo se encuentra el astio. — Поиск желаемого приносит отвращение.

Пять дней все молились. Молились истово. До голодных обмороков. До помутнения в глазах. До самоистязания. С плетями, которыми беременная Королева себя и всех приближенных хлестала.

— Господи, сними проклятие с нашего рода! Господи, Всемогущий, спаси и помилуй! Грехи мои тяжкие искупить дозволь! Прости меня, Господи, что согласилась на этот брак. Прости за кровосмешение! Прости, Господи, рабу твою Марию Анну! Прости, Господи! ПростиГосподи… ПростиГосподиПростиГосподипрости…

В молитвах звала себя именем матери, словно с того света призывая к себе ее силу.

Пять дней как одно непрекращающееся завывание.

Сына! Пошли, Господи, нашему Королю и Королеве сына! Наследника! Пошли нам, Господи, наследника. Наследникапошли… ГосподипошлиГосподипошлиГосподипошлиНаследника…..

Послал.

Родился мальчик.

Родился уродцем.

С большими навыкате глазами. С вытянутой вперед челюстью. С непропорционально большим языком, который во рту не помещался, отчего рот полностью не закрывался.

Красота, бог с ней! Короли не обязаны быть красавцами. Большая, огромная голова на не по годам рослом, но тощем теле никого бы не пугала. Но годы шли, и стало понятно, что единственный наследник серьезно болен. И обижен умом.

Золотуха, лихорадки, бесконечные поносы, когда все кружевные простыни в опочивальне наследника говном засраны. Припадки, когда ребенок начинает биться в падучей и пена у него идет изо рта. Пугливые придворные теперь не к Королевскому балдахину на лишние полшага приблизиться стремятся, как было при короле Филиппе, а, осеняя себя крестным знамением, спешат вон из комнаты срущегося во сне наследника, уже в свои три года ставшего королем.

Сколь не ограждают молодого короля от чужих глаз и нежелательных влияний, продажные охранники не переводятся. Бастард Хуан Карлос в покои сводного брата лазейки находит. И всеми способами внушает Карлу, что тому уже четырнадцать, что он совершеннолетний и должен править сам.

Карл сидит посреди своих игрушек как слон в посудной лавке, как como un oso entre polluelos — медведь среди цыплят. Вместо ума и красоты господь ему ростом отдал — здоровый обалдуй до сих пор играет в бирюльки. Власть, непонятная штука власть, о которой говорит старший брат, кажется такой же желанной, как любая новая игрушка.

— Править буду! — заявляет Карл за обедом.

Суп течет из не закрывающегося рта, придворный с салфеткой с королевским гербом Габсбургов утирать не успевает.

Рта закрыть не может, а туда же — править! И придворные правого крыла, с давних пор стоящие за Бастардом, туда же.

— Регентство завершено! Законный король должен править сам!

Еле уговорили Карла. Еле-еле нашли другую игрушку — принесли с кухни кролика, который отвлек его величество от желания править. Но придворных левого крыла и Кортесы не так легко другой игрушкой отвлечь.

Бастард не дремлет. Все эти годы с момента нового брака отца не дремал. И силы его оппозиции выросли многократно. Первый раз показал свою силу с первым фаворитом Марианны Нигардом. Сверг Великого Инквизитора, Королеву до смерти напугал.

Но тогда ее обожаемая Герцогиня была еще в своем уме. Доверяла своей Карлице. Она всё и разрешила. Кортесам было напомнено, что регентство Марианны — воля Короля Филиппа IV, а королевский фаворит Нигард был вовремя отдан на заклание и отправлен с глаз долой.

Бастард не успокаивался. Ждал своего часа. Совершеннолетия Карла и окончания срока регентства Марианны.