Театр тающих теней. Под знаком волка

— Видишь, а ты была уверена, что Ларионов никогда с Жанной не разведется, что эта мегера его из своих объятий не выпустит. Развелся, и еще как!

— Вижу, что у всех всё сбывается, кроме меня!

Это королева-Лика говорит? Неужели у нее, такой роскошной, может что-то не сбываться?

Дальше они спорят, гадают, кто преследует Женю на этот раз.

Даля не выдерживает.

— Это не вас… то есть не тебя… Это меня преследуют. Наверное.

— Есть за что? — колет острым взглядом Лика.

— Кто? — почти по-матерински отбивает остроту Ликиных глаз своим взглядом Женя.

Кто? Этот Черный?

Даля бормочет в ответ про личные неприятности, «ничего криминального», просто личное. Просто личное?

Эх, не умеет она грудью встречать неприятности. Может, объем груди не подходящий? Нужен Ликин третий номер.

Убегать из Питера приходится столь же поспешно, как и из Москвы. Женя решительно всё берет в свои руки.

— Не нравится мне твой Черный человек, ох как не нравится!

Дале и самой не нравится, но делать что?

— Оленя подключим! — выносит вердикт Женя, и Даля видит, как Лика мечет на нее огненный взгляд — испепелит. И по этому взгляду понимает, что речь о том самом Олене, которого Лика готова носить в себе, как кукла с этой выставки прячет в себе своего мужичка. Но не похоже, что тот Олень готов.

— Хоть и не олигарх он больше, но служба безопасности какая-никакая осталась. Пусть помогает.

Наконец, в гудящей голове складывая всё сказанное, Даля догадывается, что Олень, он же Лёшка, он же бывший олигарх. В которого влюблена Лика. Но, похоже, сам Олень в Лику не влюблен, что зря, Лика — огонь! Но возможное обращение к Оленю по поводу Дали явно вызывает у нее ревность. Любую особь женского пола она воспринимает в качестве потенциальной соперницы. Тогда почему только женского? Воспринимала бы соперниками всё человечество. Теперь, как Женька говорит, вариативность. Приревнуешь к бабе, а уведет… Плавали, знаем…

В Москве, разгрузив багаж, который в поездках с двумя маленькими девочками в разы больше, чем сами девочки, Даля говорит, что ей нужно доехать до дома. До дома мужа. От падений и избиений одежда на ней вся грязная. Нужно какие-то сменные вещи взять. И за билет Жене деньги вернуть. А чтобы вернуть, нужно в квартире мужа забрать хотя бы собственную кредитку с капнувшими на нее деньгами за сданную бабушкину квартиру.

Муж, типа муж, сейчас где? Должен быть на спектакле, у него сегодня «Гамлет», закончит не раньше одиннадцати вечера — Даля успеет.

Отвезти ее вызывается Джой.

— Всё легче, чем этих девиц, — кивает на сестренок, — ужином кормить!

Отвезти на том небольшом мотике, что стоит в прихожей — синяки от ударов об это чудо техники уже украсили Далины бедра.

— Ехать куда?

Даля представляет фото в завтрашней газете с подписью: «Молодая жена Свиридова в отсутствие мужа привозит домой любовника».

— Сама доеду.

Но Джой неумолим:

— Не бросай несчастного на растерзание обязательного чтения сказок на ночь!

Едут. На «байке» легко. Чуть прохладный ветер в лицо, голова немного кружится, то ли от крутых поворотов Джоя, то ли от сегодняшних ударов.

Просит высадить за пару кварталов от дома, чтобы не засекли папарацци. Лучше бы она этого не делала.

До дома мужа дойти не удается. Путь преграждают девицы в легких платьицах, грубых куртках и тяжелых не по сезону мартинсах — странно, что в это время они здесь, должны дежурить около театра, где у так называемого мужа спектакль. Или решили заранее удобные места на подходах к дому занять и ловить его здесь?

По их виду трудно было предположить, что они мечтают взять автограф у жены кумира. Скорее, мечтают совсем о другом. Шарахнуть жену кумира по голове. Как ее уже шарахнули в Питере. Что этим малолеткам надо?

— Снова здарова! Наблядовала и сбежать хотела…

— Передали, что в Питер, мандавошка, с детьми приезжала…

— Будешь знать, сука, как нашего Игорька на себе женить! С таким-то, сука, приданым!

«Игорька? Нашего Игорька?»

Фанатки мужа после вчерашнего фото на первой полосе «желтой» газеты, где Даля с Маней на руках, решили за кумира отомстить?

— В морду, блять ее, в морду! — Голоса уже и справа, и за спиной. С характерным «т» вместо «д» в матерщине, прямо как накануне в Питере. Фирменный стиль у фанаток мужа такой, что ли?

Ох! Любому Черному человеку теперь обрадовалась бы, но таких уж совпадений точно не бывает.

— Въеби! Еще въеби, чтоб не очухалась!

— В Питере легко отделалась! Теперь кранты!

Перекрывшие путь отступления фанатки у нее за спиной подстегивают тех, кто сейчас перед ней.

В Питере отделалась, потому что Черный человек оказался не злом, а благом? Не убить хотел, а от разъяренных фанаток спас?

Теперь, увы, Черного не видно. Некуда бежать. И спасти некому.

Невольно закрывает лицо руками и зажмуривается, от страха приседает почти на тротуар.

Сейчас тяжелые черные мартинсы впечатаются ей в голову, до сих пор гудящую еще от питерского удара.

Сейчас ударят!

Шарахнут по голове, как вчера.

Сейчас…