Театр тьмы

Я до сих пор не знаю, кто в театре преступник. Под подозрение точно попадают: директор Чарльз Бейл, его сын Кристофер, ведущие актеры Питер Риз и Адам Калф. У актеров алиби нет, никто не может подтвердить, где они были в ночь на 8 августа. Насчет Чарльза у меня много вопросов. Он первый в списке подозреваемых, но у него неопровержимое алиби от двух людей. Вчера я поговорила с таксистом, который за 4 часа до ограбления доставил мужчину в пьяном состоянии до дома. А в баре, где он пил, сотрудники подтвердили, что директор театра был у них довольно продолжительное время. Значит, грабитель не Чарльз. Или? У меня ведь не было никаких сомнений насчет Чальза. Не было… до этого треклятого бара. Но Бейл-старший точно каким-то образом замешан в ограблении. Все-таки премьеру дал именно его театр. Так или иначе, деньги в руках он держал. Вопрос: кто эти деньги ему принес? Ответ: тот, кому он доверят как себе; тот, кто сохранит тайну; тот, кто предан и верен ему – Кристофер. Может ли простой актер (и по совместительству начинающий режиссер) провернуть такое дело? Не уверена…

Я ничего не понимаю! Ничего! Неужели я ошиблась? Неужели в театре нет преступников?.. Если к финальному судебному заседанию я не узнаю имя грабителя, это будет крах.

В некогда толстой тетради осталось всего десять записей и несколько страниц. И большинство – незначительные заметки-наблюдения за настроением Кристофера. Что он делал, как он делал, что отвечала ему Эмили и почему ей так страшно смотреть ему в глаза. Ненависть Мэри к этому юноше перешла ко мне. Злость сковала сердце. Сжав кулаки, я уже не сомневалась, что Кристофер Бейл – художественный руководитель театра «GRIM». Несостоявшийся заключенный тюрьмы Уондсворт, он вернулся, чтобы убить Эмили. К тому же в одной из дневниковых записей журналистка указала важную деталь – Кристофер обучался режиссуре. Возможно, он не кипел к актерству, потому что его занимала постановка спектаклей. Не исключено, что он хотел стать художественным руководителем или режиссером театра. Все сходилось.

В голове один за другим гремели вопросы: почему Кристофер не убил ее сразу? Почему сдался полиции? Кто выдрал все остальные листы из тетради? Эмили? Или опять – Кристофер?

А что касается инспектора Хаммилтона, то, наверное, это был всего лишь обычный трус, которому убийство Эмили Томпсон оказалось на руку. Ведь никто, кроме нее, так и не узнал, что в Великом ограблении поезда участвовали не пятнадцать человек, а шестнадцать.

От размышлений во время перелистывания полупустой тетради меня отвлекли глухие постукивания в дверь с интервалом во времени около трех-четырех секунд. Я напряглась и сразу взяла в руки телефон, чтобы посмотреть время. Часы показывали без четырех минут восемь. По спине пробежали холодные мурашки. Они сползли, как муравьи, в ноги и начали щекотать ступни, которые в это время все больше и больше срастались с полом. В гости я никого не ждала. Мало того – если бы ко мне кто-то собирался прийти, обязательно позвонил или написал сообщение. Джейн, например, прекрасно знала, что я не люблю незваных гостей, поэтому всегда предупреждала, что хочет зайти. Дай незваным гостям только зайти в квартиру – потом веником за дверь не выставишь. У тех, кто приходит без приглашения, чаще всего и совести-то нет.

«Точно так же, как у тебя сегодня утром», – усмехнулась я, вспоминая свое неприличное вторжение в дом Томпсонов. Но, когда секунда внезапно одолевшего меня юмора канула в Лету, на пост вернулись тревога и мысли в стиле: «Меня сейчас прикончат. Наверное, это выживший Кристофер Бейл или инспектор Хаммилтон».

И снова раздался стук. Тихий, неторопливый, зловещий и даже болезненный. Словно тот, кто стоял за входной дверью, хотел меня до смерти напугать.