Театр. Том 2

Но кто же, как не ты, вернула нас домой,Чтоб сыну старшему отдать престол без спора,С парфянкой обвенчав, согласно договора?Ее увидели мы волею твоей,И вот уже вовек не сбросить нам цепей.Противься мы тогда столь сладостному плену,Ты упрекнула бы обоих за измену,Не стань мы жертвами ее всевластных чар,Нам заменил бы долг сердечный этот жар, —Долг и желанье стать властителем законным,Державой управлять, владеть венцом и троном.Долг, честолюбие, любовь слились в одно,И в Родогуне все теперь воплощено.

Любовь к ней, мнилось нам, перед тобой — заслуга…Сперва боялись мы, соперники, друг друга,Но нежность братская возобладала в нас,И я о жалости молю тебя сейчас.Скажи: мы знать могли ль, что ненависти корниТоржественнейших клятв живучей и упорней?

Клеопатра.

Но помнить бы могли, ценою чьих заботНе оказались вы во власти тех тенет,Что были сплетены парфянкой вашей милой.Лишь мужество мое обоих охранило!О да, я верила — ваш благородный гневСтремится на простор, во тьме сердец созрев,Притворной кротостью его сдержать старалась,

Чтоб стал он яростью, чтоб ярость разыгралась,Преграды прорвала, нашла себе исход,Как в наводнение поток ревущих вод.И что ж теперь? Прошу, стращаю, понуждаю,Но жажды мщения в сынах не пробуждаю,Твержу, что мстителю венец и трон отдам,Но оба холодны к возвышенным мечтам,К обидам матери безмерно равнодушны,Все чувства умертвив, одной любви послушны…И я могла любить бесчувственных сынов!

Антиох.

О нет, в душе у нас всегда найдется кровС любовью наравне для нежности сыновней.

Клеопатра.

Любовь завистлива и не потерпит ровни.

Антиох.

Те чувства в нас горят немеркнущим огнем,И, если надобно, мы за тебя умрем,Но…

Клеопатра.

Что ж ты замолчал, сын черствый и мятежный?

Антиох.

Мы за нее умрем, коль это неизбежно.

Клеопатра.

К тебе взываю, смерть! Приди, обоих срежь.Проклятья вечного достоин их мятеж.Развязку правую печалью не украшу —

Я вижу в вас ее, пленительницу вашу,И с торжеством приму заслуженный конецЕй верноподданных, враждебных мне сердец.

Антиох.

Что ж медлишь? Торжествуй, а я готов в дорогу.Твоя рука дрожит? Возьми мою в подмогу,Она тотчас вонзит кинжал по рукоятьВ то сердце, что тебя осмелилось предать,И будут мне легки последние минуты,Когда в моей крови свой гнев остудишь лютый.Быть может, взрыв прошел, и этот гнев утих,Но если мятежом любовь сынов своихПо-прежнему зовешь — о вспомни, что с тобоюСлезами боремся, сражаемся мольбою!

Клеопатра.