Театр в квадрате обстрела

Обрантовцы занимались иногда и делами, от искусства весьма далекими. Однажды они сложили в здании школы некое сооружение, которое одни принимали за плиту, другие — за саркофаг; третьи вообще отказывались подыскать подходящее название для возникшего в комнате страшноватого сооружения из кирпича и глины. Юные танцоры все делали с полной отдачей. Провозившись до вечера, они заложили свою странную конструкцию дровами и подожгли их. Вдоволь полюбовавшись на огонь, который горел как-то неуверенно и вяло и норовил вылезти наружу, они выскочили в коридор, чтобы найти Аркадия Ефимовича и показать ему дело рук своих. Обрант остолбенел. Перед ним стояли и счастливо улыбались существа с черными носами, лбами и подбородками. Но самое странное заключалось в том, что при каждом слове, при каждом вздохе изо рта и ноздрей этих чертенят валил дым… «Печку» пришлось срочно гасить и искать специалиста, который уберег бы фронтовое село Рыбацкое от пожара.

В ту пору начались регулярные концертные выступления — в Рыбацком, Усть-Ижоре, Обухове, Колпине. Аккомпанировали танцорам пианист А. Розанов и баянист Г. Линкевич. Агитвзвод 55-й армии с каждым днем приобретал на фронте все более широкую популярность.

Одна из юных танцовщиц Дворца пионеров — Валя Сулейкина ничего не знала о судьбе своих товарищей.

С первых же дней войны, проводив на фронт брата, Валя решила пойти на завод «Вулкан», где он работал, и встать на его место. Завод выпускал военную продукцию. Валя работала в три смены, спала нередко тут же в цехе, на столе. В те дни она похоронила всех близких и осталась совсем одна. Когда в районе, где жила Валя, объявили мобилизацию первой тысячи девушек в ряды Красной Армии, Валя Сулейкина оказалась в их числе. Она стала телефонисткой на КП артиллерийского полка.

Как-то после дежурства Валя вошла в избу, где жила с несколькими другими девушками-ленинградками, и включила приемник. Диктор читал какой-то очерк. Валя не вслушивалась. Хотелось музыки. Но вдруг слова диктора заставили ее насторожиться:

«…Старшему лейтенанту Обранту было поручено организовать коллектив танцоров при агитвзводе. Он ходил по квартирам и собирал юных артистов…»

Валя вздрогнула. Старший лейтенант Обрант? Так это же Аркадий Ефимович? Неужели?

«…Их было шестеро — три мальчика и три девочки. Они наперебой рассказывали о своем первом выступлении. Они ослабели, но хотели, очень хотели плясать…»

Валя испугалась. Она отчаянно испугалась того, что передача может прерваться, приемник испортится, и она не узнает о судьбе своих товарищей.

«…В частях они стали появляться окрепшие, жизнерадостные, с их приездом врывалось веселье. Усталые люди с передовой разминали плечи, выпрямлялись. Пляшут дети Ленинграда, пляшут! Нет, это было больше, чем концертное выступление. Молодость великого города, непреклонный дух города-воина увидели перед собой бойцы…»

На другой же день, получив разрешение командования, Валя отправилась в село Рыбацкое.

Девушке сказали, что танцевальная группа агитвзвода занимает комнату в кирпичном здании школы, расположенном на самом берегу Невы. Валя с замирающим сердцем поднялась по лестнице, вошла в большую комнату, перегороженную фанерой.

Здесь никого не оказалось — был час обеда. Валя осмотрелась. Койки были застланы аккуратно, как положено. Все сверкало чистотой. На тумбочках в изголовьях коек лежали фотографии. Знакомые, родные лица глянули на Валю. Подойдя к окну, увидела на подоконнике детскую игрушечную шарманку. Девушка повернула ручку шарманки — раздалась простая наивная мелодия.

За дверью послышались шаги. И Валю окружили сияющие лица, протянутые руки. Обрант стоял в стороне и ждал, когда можно будет подойти и обнять Валю.

— Хочешь к нам? — сразу спросил он ее.

Общее громовое «ура» раздалось в ответ.

Вскоре в группе танцоров появились еще два человека — Мурик Аваков и Володя Иванов. Теперь их стало девять. И объединял их интересы и усилия замечательный педагог и балетмейстер Обрант. В дневнике «рыбачат» можно прочесть такие слова:

«Аркадий Ефимович был для нас всем — и отцом, и воспитателем, и учителем, и нашим чудесным старшим другом. Он нас всех знал с семи-восьмилетнего возраста, знал душу каждого. Аркадий Ефимович делил с нами все, и свой офицерский паек в частности…

У Аркадия Ефимовича, кроме всех его хороших человеческих качеств — большой выдержки, такта, отсутствия подхалимства перед начальством, особенно заметна любовь к коллективу и делу, которому он себя посвятил вместе с нами. Необходимо понять, что карьера в отрицательном смысле — путь неправильный. У других руководителей иногда встречается нахальное упорство в отношениях с начальством. Аркадий Ефимович долгое время не разрешал объявлять свое имя постановщика, ибо ему важно было укрепить сначала нас, как коллектив…»

Вскоре танцевальная группа агитвзвода 55-й армии стала называться Танцевальным ансамблем под художественным руководством А. Е. Обранта.