Театр встреч (СИ)

‒ Одно лишь твое имя мне враг, ‒ что правда, то правда, ‒ Ты был бы ты, не будучи Монтекки. Монтекки... Что это значит? Разве так зовут лицо и плечи? Ноги, грудь и руки? Неужто больше нет других имен? Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет! ‒ даже как-то сурово воскликнула будто бы не своим голосом я, ‒ Ромео! Как ни назови его, останется тем верхом совершенства, какой он есть! ‒ я не удержалась и хмыкнула, Романов вскинул тёмную бровь в угрожающем жесте, ‒Зовись иначе как-нибудь, Ромео. И всю меня тогда бери взамен! ‒ слишком наиграно выпалила я, однако, иначе не смогла. Чего мне только стоило произнести такое ему, Романову!

Он улыбался. Широко и весело.

‒ Ловлю тебя на слове! ‒ аки демон оскалился парень. ‒ Теперь я твой избранник! Я новое приму крещенье и с той поры не буду я Ромео!

‒ А кто же ты? Что под покровом ночи, подслушал тайну сердца моего? ‒ испуганно, будто застигнутая врасплох, за озиралась я, войдя в роль полностью с головой.

‒ Я не знаю, как мне себя по имени назвать. Мне это имя стало ненавистно, моя Святыня. Ведь оно твой враг. Когда б его написанным я видел, я б это слово разорвал.

Я бы тоже.

Мы продолжали в том же духе. Я получала невыразимое удовольствие от этого спектакля, настолько мне понравилось играть в эту игру вместе со... Славой Романовым. Несмотря на все мои предубеждения.

‒ Меня ты любишь? Знаю - скажешь - да. Тебе я верю, но и поклявшись, ты можешь обмануть. Сам Юпитер над клятвами любовников смеется. ‒ Прочла я знаменитую фразу из произведения Шекспира, правда, несколько переделанную. ‒ О, милый мой Ромео, если любишь, скажи мне честно. Если ж ты находишь, что слишком быстро покорил меня, нахмурюсь я, скажу капризно - нет. Что б ты молил, иначе - ни за что. Да, мой Монтекки, да я влюблена! ‒ меня едва не стошнило, но заметно перекосило, ‒ Я ветреной могу тебе казаться...

‒ Нет... ‒ выпалил парень, но в его взгляде читалось полное согласие. Вот же, шут!

‒ Но верь мне! Я честнее многих недотрог, которые разыгрывают скромниц! Мне следовало б сдержаннее быть, но я ж не знала, что ты мое признание услышишь! ‒ вспомнив кино, неловко ухмыльнулась я, прямо как Джульетта. Причём весь текст, как я понимаю, тоже был из фильма, а не из книги. ‒ Прошу прощения, не считай за легкомыслие порыв мой страстный, что ночью мрак тебе открыл.

‒ Милая! Благословенною луной тебе клянусь!

‒ О, не клянись, луной не постоянной. Луной свой вид меняющей так часто, чтобы и твоя любовь не изменяла...

‒ Так чем же мне поклясться?

‒ Не клянись ничем. Иль если хочешь, поклянись собою. Самим собою, души моей кумир.

И я поверю.

‒ Тогда клянусь собою. Клянусь! О, Джульетта! ‒ восклицает громко Романов, обращая на нас внимание ребят. Быть может, я просто не замечала, что они уже давно вот так внимательно следят за нашей игрой, забыв на пару мгновений про свои постановки.

‒ Джульетта и Ромео обнимаются и целуются, ‒ прочитала вторую реплику автора Зинаида Николаевна. Господи, я надеюсь, она не заставит нас обняться и поцеловаться!

Не заставила. Я расслабилась, стараясь не глядеть на него.

‒ Ребята, продолжайте репетировать. Пока что у вас неплохо получается, ‒ провозгласила преподавательница. ‒ Я отойду на минутку к другим. И да, совсем забыла! Переоденьтесь в костюмы, поверьте, так вам будет легче воспринимать себя, друг друга, в этих ролях, ‒ сказала Зинаида Николаевна, кивнув нам на дверь за кулисами, ведущую в костюмерную. ‒ Костюмы Ромео и Джульетты вы найдёте на самом видном месте ‒ висят на вешалках на дверце самого большого деревянного шкафа! ‒ объяснила женщина. Я как-то раз уже была в огромной костюмерной, там оказалось девять закрытых шкафов, не считая обычных шкафов вешалок на колёсиках с кучей костюмов, висящих на них. Глаза у меня разбегались, всё было таким ярким, красивым: старинные чудесные платья, костюмы разных персонажей, в разных стилях. Выходить из этой комнаты мне тогда жутко не хотелось.

Первой в костюмерную отправилась я, найдя на вешалке изумительной красоты длинное пышное платье. Переодевалась, пристально наблюдая за дверью, ‒ как бы Ромео поглядывать за Джульеттой не стал. Но нет, этот парень не был озабоченным подростком. Он был хуже.

Следом переоделся Слава, и мы снова вышли на сцену, уже полностью в образах и позабывшие, кто мы такие на самом деле и самое главное, мы забыли о том, что терпеть друг друга не можем. Тут, на сцене, я и он были без ума друг от друга. Это оказалось так непривычно, ново, но мне понравилось. Только я ни на секунду не прекращала робеть во время очередных признаний Ромео, но старалась подавить это неловкое чувство в себе. Я же актриса театра, должна уметь сдерживать свои эмоции! Вот только они лились через край, а сердце моё отбивало бешеные кульбиты...