Тебе не сбежать от меня

На следующий день, вырядившись как пионерка, около половины второго мандражируя и не решаясь зайти, я слоняюсь по коридору вдоль приемной. Вроде и отступать уже некуда. Он же мне встречу назначил, хуже будет, если я сольюсь.

Не знаю, сколько бы я тряслась, если бы не выглянувшая из дверей Ирина, которая строгим голосом уточнила у меня, как долго я собираюсь цокать? У нее болит голова, и если мне прям непременно нужно это делать, то чуть дальше лежит ковровая дорожка, где я могу это делать для нее, Иры, совершенно безболезненно.

— Он там уже? — блею я

— Да прекрати ты трястись! Смотреть противно! Не сожрет он тебя! — подпихивает меня в спину Ирина, заставляя наконец перешагнуть заколдованный порог. — Не знала, что ты такая трусиха!

Делаю глубокий вдох и стучу в дверь, на которую мне указывает Ирина.

Ответа не слышу, но Ира машет мне рукой, мол, заходи уже.

И я захожу.

— Здравствуйте.

Бигбосс сидит за большим столом у окна, свет из которого бьет ему в спину, отчего весь его облик для меня превращается в темное пятно.

Коршунов что-то читает в ноутбуке и жестом предлагает мне сесть напротив него. Стул для посетителей вполне удобный, но я ерзаю, как будто туда иголок понатыкали.

Через несколько минут, завершив свои дела, Коршунов захлопывает крышку ноута и переключает свое внимание на меня.

Пялиться на начальство я стесняюсь, поэтому быстро опускаю глаза на папку с материалами, которую я приперла с собой, хотя еще утром по совету Ирины все сбросила Коршунову на электронную почту.

Мельком успеваю заметить, что у него черные вьющиеся волосы и недельная щетина.

— Я вас слушаю, — подбадривает он меня. Судя по голосу, он простужен. Вот почему я вчера так плохо его понимала. Я чувствую на себе его внимательный взгляд, и, как школьница у доски, рапортую, уставившись на свою папку. И, к своему удивлению, даже не сбиваюсь ни разу. Хоть не зря вчера репетировала весь вечер.

Уложившись пять минут, я нервно жду вопросов, и они следуют незамедлительно.

— Катюша, стыдно мне в глаза посмотреть?

Я вздрагиваю и поднимаю взгляд на Коршунова.

Не может быть!

Да нет!

Хриплый голос может ввести в заблуждение, а вот интонация…

«Надуй губы, Катюша».

Но у моего Кира борода…

Которую можно сбрить, озаряет меня.

Я во все глаза смотрю на Кирилла Коршунова, и меня раздирают смешанные чувства. Вроде вот он, тот, о ком я думаю каждый день и особенно каждую ночь, но выглядит он, как совсем чужой человек.

И тут до меня доходит еще одна очевидная вещь.

Кир и Кирилл Коршунов — одно лицо, значит, я переспала со своим боссом? Какой ужас! И… О, боже!

— Ты же не подумал, что я это специально? — нервно спрашиваю я.

— Сначала подумал, — усмехается Кирилл. — Но поразмыслив пришел к выводу, что ситуация была настолько нелепая и с таким непрогнозируемым результатом, что, скорее всего, ты трахалась со мной из альтруизма и от души.

Я бледнею.

— Извините, Кирилл... э…

— Дмитриевич, — подсказывает он. — Но я предпочитаю из твоих уст слышать «Кир».

Я подскакиваю с места и, собирая все обратно в папку, обещаю:

— Извините, Кирилл Дмитриевич, это больше не повторится.

Вылетаю из кабинета, и вслед мне доносится:

— Это мы еще посмотрим.

Я забуриваюсь в женский туалет и набираю Аньку.

— СОС! Сегодня в восемь встречаемся в «Амандине»!

— Давай завтра, а? Я сегодня после смены, — канючит она.

— Нет. Сегодня!

— Да что случилось-то? Проект зарубили?

— Да. Нет. Не знаю, — выдыхаю и говорю более связно. — Мужик, который спас меня в лесу, — это Коршунов.

— Какой Коршунов? — не понимает подруга. Сразу понятно, как внимательно она вчера меня слушала.

— Главный акционер.

— Йопть. Ради такого приду, не сомневайся, — обещает Аня.

Глава семнадцатая

Анька давится чаем.

— То есть как это?

— А вот так! — в отчаянии я запускаю пальцы в волосы.

— Как можно не узнать мужика, с которым провела огненную ночь, а весь оставшийся отпуск при каждой мысли о нем запускала ладошку в трусики?

— Я запомнила татуировку и него на шраме после удаления аппендицита, но тогда у него была борода!

— Минуточку, ты хочешь сказать, что ты узнала бы его без штанов, а без бороды — нет?

Я обессилено роняю голову на руки.

— Как мне от него теперь добиться утверждения проекта?

— Ты уверена, что сейчас именно этот вопрос главный? — осторожно уточняет Аня и машет официанту. — Нам, пожалуй, коньячку. Грамм триста.

— На двоих, — вежливо уточняет юноша.

Анька приглядывается ко мне повнимательнее и быстро определяет дозировку успокоительного:

— Не-а. На нос.

Н-да, возможно, Аня права. Вопрос с проектом сейчас не главный. Кое-что стоит более остро.

— И что ты думаешь? — подруга возвращается к прерванному разговору.

— Вот давай не будем сейчас из пустого в порожнее переливать, — психую я. — Что я думаю, я тебе уже говорила: «Это п****ц!»

— Ну уж прям! Да что такого-то случилось? Вы же не родину продали. Оба молодые, свободные… Или, — настораживается Нюта, — он женат?

Мы обе хватаемся за мобильники и гуглим. Обе синхронно выдыхаем. Не женат.

— Вот. Ничего страшного не произошло. Ну гульнули, тряхнули исподним, с кем не бывает. Все хорошо!