Тебя убьют первым

Влекомые моим красавцем чичероне, в толпе туристов, но не смешиваясь с нею, мы миновали еще одну проходную. Пока на одну туристку-меня, подумалось, приходился отдельный гид Денис и Екатерина-«безопасность». Да, и еще шофер Муратбек. Не в том ли объяснение высоких цен на путевки?

Вроде бы чисто внешне, по словам, и взглядам, и жестам, внимание ко мне Дениса не выходило за рамки стандартного канала «экскурсовод – клиент». Но я чувствовала, предощущала: напрягается меж нами какая-то нить, что-то, да будет – и впервые за три года мне было не противно, не безразлично, а занимательно и интересно.

В ракете ощущалось, конечно, что-то невероятно сексуальное. Главное – красивая она была. Очень. И большая.

Ракету вывозили из МИКа – монтажно-испытательного корпуса – с помощью тепловоза.

В технике всегда так: что красивое – то удачное. И наоборот. Пример – автомобиль «Мерседес». И вот эта «королевская» ракета, которая летает больше шестидесяти лет.

Не так в человеческих отношениях. Кто красивый – тот, как правило, порочный. Хотя, с другой стороны, что я знаю о том же Денисе? Как могу судить?

А он – тут как тут, продолжал просвещать меня:

– Еще со времен Королева повелось: все руководители, кто создавал ракету, приезжают на вывоз. И пешком вместе с ней идут на стартовую позицию.

– И подкладывают под колеса тепловоза монетки – на удачу.

– А вы откуда знаете? – вылупился на меня гид. А я и не помнила откуда – то ли дед Влад рассказывал, то ли дед Радий. А может, бабушка Галина.

– Ах да, – спохватился сопровождающий, – мне ваш спутник Арсений говорил, когда путевки покупал: ваши дедули (как он сказал) – ракетчики былых времен.

«Так, может, все дело в том, что Денис считает нас с Сенькой парой? Надо развеять это его заблуждение».

– Все правильно, – кивнула я, – оба наших деда сюда, на Байконур, впервые приезжали, когда еще и Гагарина не было. Только маленькая поправка: мы с Арсением совсем не парочка, а единокровные брат и сестра. Иноземцев Владислав Дмитриевич – наш общий дед.

И тут, легки на помине, как раз и появились дед Влад и дед Радий. А еще их сопровождали две молодые женщины, одна из них в такой же, как Екатерина, куртке с пометкой «служба безопасности», и дама, явная туристка, средних лет, с бейджиком на шее. И Сенька, конечно.

Если честно, на душе у меня кошки скребли – как деды перенесут дорогу? Шутка ли, ночной перелет из Белокаменной, пара часов разница во времени, потом три часа на машине по пустыне из Кзыл-Орды.

Но оба выглядели как огурцы. Подтянутые, оживленные, глаз горит.

Я почти сразу догадалась, в чем дело. Штука заключалась в прибывшей с ними даме. Это для меня (и для Сеньки с Денисом) она выглядела довольно пожилой, пятидесяти-с-лишним-летней. А для восьмидесятилетних дедов – юная красотка. К тому же они оба у нас вдовцы: Радий – соломенный, жена Эльвира уехала в Германию и сошлась там с местным бюргером, а дед Влад вдовствует натурально. И ведь остались еще силы и интерес, чтобы окучивать (слово из их молодости) представительницу противоположного пола! Даже соперничество между дедами какое-то почувствовалось – за самку! Ох, петухи!

Женщина эта мило улыбнулась мне.

– О вас, Вика, я наслышана. Мои спутники по дороге из Москвы рассказали: умна, красива, деловита. Все похоже на правду. И, чтобы вам не вглядываться в бейджик, меня зовут Елена, я туристка из Петербурга.

А Денис обратился к дедам:

– Жаль, что вы на вывоз ракеты не успели.

– Да бог с вами! – горячо воскликнул дед Радий, явно в расчете быть услышанным (и оцененным) Еленой. – Я тысячи вывозов и тысячи пусков на Байконуре наблюдал.

– Ну уж тысячи, – усомнился дед Влад (сказывались, сказывались элементы соперничества!).

– А ты посчитай, Владик! Я здесь прослужил с мая пятьдесят девятого по конец семидесятого. Почти двенадцать полных лет. Плюс много раз приезжал в командировки, и на гастроли меня приглашали. А в те времена отсюда стартовали не так, как сейчас, когда еле-еле двадцать пусков в год набирается! В конце шестидесятых – по восемьдесят-девяносто стартов ежегодно. Вот и считай. Двенадцать на девяносто перемножить сможешь? Или тебе логарифмическую линейку дать, проектант?

– Но тебя ведь отсюда на Куру[3] переводили. За плохое поведение. (Заложил соперника перед дамой Владислав Дмитриевич, заложил! Вот петухи!)

– А что Кура, что Кура! Я там год всего пробыл!

– Представляете, – обратился дед Влад теперь напрямую к Елене, – Радий тогда за Хемингуэя пострадал.

– Это как? – изумилась дама.

– Мы вместе с ним тут торчали на полигоне. И приносит нам радио в июле шестьдесят первого печальное известие: покончил с собой прогрессивный американский писатель Эрнест Хемингуэй. А мы его с Радием тогда очень уважали. Даже политинформацию о нем солдатикам делали. Решили, конечно, выпить за помин души. А на площадках тогда сухой закон был. Но спирт, конечно, выписывали – на протирку, как говорили, оптических осей. Или осей координат. И вот Радий наш Ефремович перебрал и по дороге в казарму на глаза товарищу подполковнику попался. Тот и упек его на Камчатку, на Куру.