Тебя убьют первым

Я взяла мобильник и вышла на кухню. И впрямь, по закону парности событий, подмеченному в поговорке «Беда не приходит одна», риелторша сообщила о вещах нерадостных. И хоть грех сравнивать смерть человека с проблемами арендодателя-рантье, но, как верно замечено в другой народной мудрости, своя рубашка ближе к телу. Янина рассказала: вчера соседи опять вызывали полицию. Новый мой арендатор не на жизнь, а на смерть схватился со своей сожительницей: крики, мат-перемат, чуть не поножовщина, кровища. Раздолбали дверь в ванной, вырвали с мясом замок, разбили зеркало. Надо же, а казался приличным человеком, на телевидении работает. (Останкино от моей квартиры в двух шагах.) Я сказала решительно, что съемщика надо выгонять, а то совсем мою репутацию среди соседей уронит, и подавать новое объявление о сдаче.

– Приезжай новых жильцов отсматривать, – предложила риелторша.

– Подумаю.

Я вернулась в комнату. Разговор между мужчинами продолжался все о том же.

– Скажите, Радий Ефремович, а зачем Талгат вам-то эти видеофайлы переслал? Чего он в итоге от вас-то хотел?

– Откуда ж я знаю! Но вообще он, по-моему, впечатлился и моим былым местом службы в Голицыно-два, и тем, чем Владька занимался – шутка ли, доктор наук, профессор, в королевской фирме тридцать лет прослужил. И про Галину когда узнал, очень восхищался.

– А что за Галина? – поднял брови Денис.

Я пояснила:

– Владислав Дмитриевич, дед мой единокровный, был женат на Галине Иноземцевой. А она тоже в ОКБ-1 работала, а потом в первом женском отряде космонавтов тренировалась, дублершей Валентины. Всех из первого отряда знает, с Королевым встречалась.

– Твоя родная бабушка?! – поразился мой возлюбленный.

– Нет, я по другой линии. От морганатического брака.

– Но вообще по стилю убийство похоже на пьяную разборку, – промолвил наш хозяин. – Поножовщина, бытовуха. Обычно если заказ, особенно когда спецслужбы работают или выходцы из них, исполняется все тоньше.

– Ага, ядом мажут ручку входной двери, – фыркнула я. – А после этого шум на весь мир.

Но при словах о бытовухе и пьяной разборке мне в голову вдруг пришла одна мысль.

– Дядя Радий, – сказала я. Иногда я позволяла себе так его называть, и он был не против, хотя никакой он мне, конечно, не дядя. Звучало по-школьному, по-детски – но, с другой стороны, красиво, с аллитерацией на «д»: ДяДя РаДий. – Вы ведь в ту ночь, когда с Талгатом встречались, после в гостиницу вместе с Еленой вернулись…

– Подсматривала за нами? – ухмыльнулся ракетчик в отставке.

– Немножко, – не стала отпираться я.

– Я, когда позавчера от Талгата после пьянки вышел, решил пройтись немного. Здесь ведь мой родной дом рядом, на улице Сейфуллина. Моя квартирка самая первая по жизни, которую мы с Эльвиркой получили, Машка там родилась. Ну, я пошел, прямо там, во дворе, на детской площадке посидел, поностальгировал. Там теперь в половине квартир окна кирпичами заложены. (Но в моей живет кто-то.) А ведь когда-то мы там были молодыми, обставляли это жилье, занавесочки шили, кастрюльки покупали, мечтали. И не только о румынской мебели, но и о Луне, о Марсе. Все было на подъеме – и мы, и страна. А теперь – эх, сплошная разруха. В общем, посидел я, а потом пошел назад, домой, к гостинице. И вдруг вижу: Елена откуда-то идет. Ну, мы и пошагали вместе.

– Вообще-то странно, – заметила я. – Она говорила в тот вечер, что устала, пойдет в номер отдыхать. А сама гулять отправилась.

– Женщины! Непостоянство им имя.

– А вы далеко от жилища Талгата с ней столкнулись?

– Да практически рядом. А на что ты намекаешь?

– Смотрите: Елена как-то обмолвилась, что она родом из этих мест. Типа, детство здесь прошло, на Байконуре, юность, в школе тут училась. Вот и получается – ей сколько лет? Около пятидесяти. А Талгату? Под семьдесят. Значит, когда она молодая была, он – в самом соку. Вот и могло быть: он ее, допустим, совратил, а она сейчас приехала ему отомстить. Или Елена его дочка незаконнорожденная. Вон у нее и глазки слегка раскосенькие.

– Что-то ты совсем, по-моему, запридумывалась, – мягко осадил меня Денис.

– А что? – стала защищаться я. – Почему-то убийство Талгата Мусабаевича ведь с приездом нашей группы сюда совпало.

– Придется допросить Елену, – хмыкнул Радий Ефремович. – С третьей степенью устрашения.

– Да вы шалун, батенька, – улыбнулась я. – Какие вам мысли в голову приходят. Третья степень устрашения. Наручнички, ага.

– Мы даже не знаем, в какое точно время убийство произошло, – напомнил Денис. – Что тут говорить о Елене? Или о разоблачающих материалах. Может, это вчера сосед к Талгату за спичками зашел, и они чего-то не поделили.

– Ладно, – хлопнул ладонью по столу Радий. – По-моему, мы начинаем переливать из пустого в порожнее. Давай по последней, на ход ноги, и мы с Викой пойдем.

– Она сегодня останется у меня. Правда, Вика?

И хоть мне самой этого ужасно хотелось, я фыркнула:

– С чего это вдруг?

– Нам надо поработать над документами, – сказал красавчик и обнял меня.

– Ты у меня смотри, орел! – взвился отставник. – Больно быстрый! Девчонку мне не обижай!