Тебя убьют первым

– Молчи обо всем. Ни про какое расследование Талгата, ни про его файлы – ничего такого не было, ты ничего не знаешь. Ты просто туристка, уговорила меня показать ангар.

Двое полицейских – очень российских, с фуражками на макушках, кое-как подпоясанные и с короткими автоматами на боку – подошли к нам по песку. Все выглядело довольно серьезно: один держал нас на мушке. Второй обшмонал сначала Дениса, потом меня. Лапал он меня, сволочь, тщательно и не без удовольствия. Я еле сдерживалась, чтобы не врезать ему в пах.

Фотоаппарат Дини он деловито вытащил из его кармана и сунул себе за пазуху. Туда же отправились оба наших паспорта. Мой ночной кошмар «меня опять закрыли» снова становился реальностью.

Денис попытался отмазаться, и это было очень правильно: чем раньше и на как можно более низком уровне урегулируешь проблему с полицией, тем скромнее окажутся последствия. А самое главное – надо как можно меньше оставлять бумаг. И ни в чем не признаваться.

– Мужики, ну, мы нарушили. Простите уж нас. Это я туристку подбил МЗК посмотреть. Впечатление на девушку производил. Мы и не сняли почти ничего. Смотрите, у нас только одна камера, непрофессиональная. Даже телефоны не взяли. Сделаем вид, как будто ничего и не было. А я вас отблагодарю.

Но полисы выглядели непроницаемо и действовали как роботы. Один указал автоматом: пошли. За углом гигантского ангара стоял расписной полицейский «газик» с символикой российской полиции и буквами ППС. Пока мы были внутри корпуса, не заметили, как он подъехал.

Несмотря на все жалобное нытье Дениса и разумные предложения в их адрес, полицейские не изменяли своей программы и ничего ему не отвечали. Я понимала, что с каждым шагом в сторону ментовки и официальных бумаг наши шансы на благополучный исход дела все уменьшаются, и тоже вступила:

– Мы ведь только посмотреть, интересно же! Это я, дура, его подбила! – Я крепко помнила, да и сама понимала: с меня-то спрос короткий, в крайнем случае, больше пропуск на Байконур не дадут – да я и не собиралась, честно говоря, а вот у Дениса здесь бизнес, и, значит, ему грозят очень-очень большие неприятности. – Простите уж нас, отпустите подобру-поздорову.

Но все бесполезно. Нас усадили на заднее сиденье «газона». Вихляясь по разбитой дороге, авто подрулило к воротам в «колючке». Водитель вышел, закрыл их за собой, навесил огромный замок. А еще через десять минут мы оказались в отделении: типическая советско-российская ментовка, только здесь, на территории космодрома, в жилой зоне на «двойке», где мы вчера осматривали космический музей и домики Королева и Гагарина.

Полицаи во дворике и в коридорах отделения поглядывали на нас с равнодушным любопытством. Нас с Денисом разделили: меня втолкнули в кабинет с тремя столами, компьютерами и диваном. И хоть я уговаривала себя: «Ничего не случилось, я ничего не сделала преступного, и мне ничего не будет», – сердце бухало, и временами накатывала дикая паника. По крайней мере, хорошо, что я не в камере.

Зашел мужик в штатском, глянул исподлобья, протянул бумагу и ручку: «Садись, пиши!»

– Что писать?

– Как что? – хохотнул он. – Чистуху пиши. Чистосердечное признание то есть. «Я, такая-то сякая-то, являясь завербованным агентом американской разведки (или английской, или китайской, нужное указать), руководствуясь приказами своих заокеанских хозяев, пятого апреля сего года совместно с таким-то проникла на территорию режимного объекта космодрома «Байконур», имея целью осуществить шпионско-диверсионный акт…»

– У вас богатая фантазия, – сухо прервала его я. – Но я не шпионка.

– Да? Чем докажешь?

– Никому не интересны космические корабли тридцатилетней давности.

– Это ты ошибаешься… Ну ладно, пиши, зачем на самом деле лазила, – милостиво разрешил он.

– Может, обойдемся без протокола? Я вас отблагодарю. Так сказать, штраф на месте?

– Попытка дачи взятки должностному лицу при исполнении? Пишите, девушка, пишите.

В общем, нас промытарили в отделении еще часа два. И отбояриться от протокола не удалось ни мне, ни Денису. Наконец все тот же вертлявый штатский вернул нам паспорта. Назидательно сказал:

– С оплатой штрафа не затягивайте. Нарушение пропускного режима охраняемого объекта – от трех до пяти лет, то есть, ха-ха, тысяч. Вы когда, девушка, от нас отбываете?

– Завтра вечером.

– Что ж, скатертью дорожка. И больше вы сюда к нам вряд ли пропуск получите. Да и вы, гражданин Телегин Денис Валерьевич, сомневаюсь, что сможете когда-либо теперь на территорию космодрома въехать. Накроется весь ваш здешний бизнес медным тазом. На Восточный придется вам с вашим экскурсионным бюро ехать. Или на мыс Канаверал.

Когда мы вышли из ментуры, Денис был мрачен. Еще бы, ему наше происшедшее грозило крупными неприятностями.

– Я этого так не оставлю, – пробормотал он. – У меня и в ОВД местном, и в ФСБ связи есть. Договорюсь! Спустят дело на тормозах!

– Извини, что я тебя подбила на это дело.

– Ерунда, я ведь сам предложил. Очень хотел тебе «усыпальню богов» показать.

– А второго «Коршуна» там, в этом вашем МИКе, и вправду нет… Фотик тебе вернули?