Тебя убьют первым

А когда пешком шла к себе домой на Рижскую, снова проклюнулся Арсений. Сказал в трубку таинственно и, как всегда, витиевато:

– Я всему ареопагу не хочу пока говорить, но я тут провел кой-какое приватное расследование. И переправил тебе целый корпус материалов, которые сумел отыскать в публичном доступе. Они посвящены уроженке Байконура и нынешней жительнице Петербурга гражданке Елене Симеоновой, полюбовнице последней-недавней деда моего Радия. Весьма занимательное чтение. Знаешь, например, что случилось с ее мужем?

– Что?

– Ты, пожалуйста, с материалами ознакомься.

Елена Симеонова

Три года назад. Петербург

Она любила свою квартирку. И дом свой. Как и город.

С ума сойти, девчонка из глубоко провинциального военного Байконура, она теперь жила в самом красивом, как искренне считала, городе на Земле! И все у нее на свете было. И две дочери, и муж, и любимая работа, и даже кое-какие средства.

Квартиру они с Колей в принципе могли бы позволить себе любую. Ну, или почти любую. И в центре, и в старом фонде, и переделанную-улучшенную многокомнатную бывшую коммуналку. Но так исторически сложилось – именно там, на Мойке, жили родители Николая, и они с мужем тоже привыкли за годы и годы; много в эти стены вложили и денег, и усилий, и девочки здесь выросли, все воспоминаниями пропитано. А потом расположение такое – просто с ума сойти! До Дворцовой площади – пять минут неспешной ходьбы. Летний сад практически, как писал Пушкин, «мой огород». А последняя квартира поэта – рукой подать, выглянешь – видна. Мойка протекает под окнами, и летом по ней круглый день снуют туристические пароходики, бубукают экскурсоводы. В гостиную заглядывают купола Спаса-на-Крови, а если высунуться в перспективу Мошкова переулка, увидишь через Неву шпиль Петропавловки. И если вдруг приступ романтики, можно сидеть с бокалом на широченном подоконнике и обозревать с пятого этажа, как гуляют туристы круглую белую ночь напролет.

Поэтому жилье свое Елена очень любила. Модный дизайнер в нем стильный ремонт сделал. Впечатляющий микст эпох – от комода девятнадцатого века до полированного советского секретера. Да и сам дом с историей. Один из немногих в центре Питера, что построен при советской власти. В стиле конструктивизма – как и тот, что «слезой социализма» называют, на Рубинштейна. Когда-то здесь, на Мойке, на том самом месте, стояли здания Пажеского корпуса. В революцию, кажется, все сгорело, а в тридцатые возвели дом для Союза печатников. В войну в него попала бомба, два подъезда разрушило, их восстанавливать не стали, на этом месте теперь скверик-дворик с охраняемыми воротами. Там можно машину безбоязненно оставлять.

Есть у квартиры и недостатки, конечно. Оборотная сторона прекрасного вида – расположена на пятом, последнем этаже, а лифта нет, и ровно сто две ступеньки вверх. Зато пару раз в день поднялся – уже тренировка, элемент фитнеса.

Впрочем, в последнее время, когда девочки выросли-выучились, замуж вышли, выпорхнули, они с Николаем здесь практически не жили. Предпочитали возвращаться каждодневно в дом в Комарове, на берегу залива. В городе если только ночевали, когда какое-то мероприятие или премьера в Мариинке или у Додина.

Но теперь Елена приехала сюда во внеурочное время, среди дня.

Она шла по следу.

Денек стоял морозный. В Питере климат влажный, рядом море, поэтому даже минус пятнадцать воспринимается, как в ином месте минус тридцать.

В Байконуре зимой тоже дубак, конечно, но другой. Там климат совсем не тот – сухо-сухо, зато свирепый ветер. И непонятно, что лучше.

Зима, впрочем, нигде у нас в стране не радует – не Мальдивы. Если только в яркий солнечный день (а такие даже в сумрачном и влажном Петербурге бывают) сидеть в своей квартирке и смотреть, как поднимаются белые дымки над крышами, как сверкает снег поверх льда на замерзшей Мойке и сияют купола храма.

Однако сегодня этим видом из квартиры наслаждается не она.

Наслаждается муж. Если у него, конечно, среди увлекательных занятий сейчас находится свободная минутка, чтобы пейзаж за окнами заметить.

Елена остановилась перед воротами во двор своего дома. Калитка снабжена домофоном, ключ у нее, конечно, имеется, однако совершенно не нужно, чтобы внутри квартиры раздался сигнал. Она хотела нагрянуть неожиданно.

Поэтому подождала, пока кто-нибудь не вый-дет. Стоять было холодно, и Лена прогуливалась туда-сюда вдоль ограды, делая вид, что любуется на купола храма и столбики с решеткой на Большом Конюшенном мосту.